←К оглавлению |
Карлос Кастанеда – Огонь изнутри |
Дон Хуан собирался начать объяснять овладение осознанием, но передумал и встал. Мы сидели в большой комнате, соблюдая молчание.
– Я хочу, чтобы ты попытался увидеть эманации Орла, – сказал он. – Для этого ты должен сдвинуть свою точку сборки, пока не увидишь кокон человека.
Мы вышли из парка, направились в центр города и сели на пустую скамейку в парке напротив церкви. День клонился к вечеру. Было солнечно и тепло, но ветренно. Вокруг мельтешило множество людей.
Он опять повторил, как если бы хотел, чтобы я обязательно это усвоил, что соответствие – уникальная сила, поскольку она либо помогает точке сборки двигаться, либо фиксирует её в обычном положении. Тот аспект соответствия, сказал он, который удерживает точку сборки неподвижной, называется волей, а аспект, сдвигающий её – намерением. Он заметил что одна из самых захватывающих тайн – это то, что воля, безличная сила соответствия, превращается в намерение – личную силу, которая находится в распоряжении каждого индивидуума.
– Наиболее странной частью этой тайны, – сказал он, – является то, что превращение это очень легко осуществить, но гораздо труднее убедить себя в том, что это возможно. Именно здесь и находится наш предохранитель. Мы должны быть убеждены, однако никто из нас этого не хочет.
Он сказал, что я нахожусь в своём самом остром состоянии осознания, и что я могу своим намерением заставить точку сборки сдвинуться глубже влево, в позицию сновидения. Он сказал, что воины никогда не должны пытаться видеть без помощи сновидения. Я возразил, что никогда не отличался способностью засыпать на публике. Он уточнил своё заявление, сказав, что сдвинуть точку сборки с её нормального положения и удержать её в новом месте и значит спать; при некотором опыте видящие способны находиться в состоянии сна и в то же время вести себя так, как будто с ними ничего не происходит.
Помолчав секунду, он добавил, что для того, чтобы увидеть кокон человека, необходимо смотреть на людей сзади, когда они удаляются. Бесполезно смотреть на них лицом к лицу, поскольку передняя сторона яйцевидного кокона человека имеет защитный экран, который видящие называют фронтальной пластиной. Он представляет собой почти непроницаемый прочнейший щит, который всю нашу жизнь защищает нас от натиска некоторой силы, порождаемой самими эманациями.
Дон Хуан также сказал, что не следует удивляться, если я почувствую, что тело моё одеревенело, как-будто его заморозили. Кроме того, большое значение будет иметь быстрота реакции, потому что я буду ощущать себя подобно человеку, смотрящему на улицу сквозь окно, и люди будут проходить мимо окна моего видения очень быстро. Затем дон Хуан велел мне расслабить все мышцы, выключить внутренний диалог, и отпустить точку сборки, позволив ей смещаться под воздействием внутреннего молчания. Он велел мне мягко, но уверенно похлопать себя по правой стороне туловища между тазом и рёбрами.
Я сделал это трижды и глубоко уснул. Тело моё дремало, но я полностью осознавал всё, что происходило вокруг. Я слышал как дон Хуан ко мне обращается и мог следить за всеми его словами так, словно находился во вполне бодрствующем состоянии. И в то же время не мог пошевелить ни одной частью тела.
Дон Хуан сказал, что к окну моего видения приближается человек и что мне нужно попытаться этого человека увидеть. Я безуспешно попытался повернуть голову, а потом возникло нечто светящееся яйцеобразной формы. Оно было великолепно! Я был в восторге от этого зрелища, но оно исчезло прежде, чем я смог оправиться от удивления. Покачиваясь вверх-вниз оно уплыло.
Всё произошло настолько неожиданно и быстро, что я расстроился и почувствовал, что нетерпение охватывает меня. Возникло ощущение, что я начинаю пробуждаться. Дон Хуан снова заговорил и велел мне расслабиться. Он сказал, что у меня нет ни права, ни времени проявлять нетерпение. Вдруг появилось и уплыло прочь ещё одно светящееся яйцо. Оно казалось сделанным из белой флуоресцирующей косматой шерсти.
Дон Хуан сказал, что, если я захочу, то смогу глазами замедлить всё, на чём будет сфокусирован взгляд. Потом предупредил, что идёт ещё один человек. В этот момент я осознал, что слышу два голоса. Тот, который я только что слышал, за минуту до этого увещевал меня проявить терпение. Это был голос дона Хуана. А тот голос, который учил меня использовать взгляд для замедления движения, был голосом видения.
В тот день я увидел десять светящихся существ в замедленном движении. Голос видения вёл меня. Благодаря ему я смог разглядеть в светимости осознания всё то, о чём рассказывал мне ранее дон Хуан. На правой стороне яйцеобразных светящихся существ я увидел вертикальную полосу яркого янтарного свечения. Она занимала примерно одну десятую всего объёма кокона. Голос объяснил что это – человеческая полоса осознания. Потом голос обратил моё внимание на точку, сиявшую особенно ярко. Она располагалась на коконах высоко, почти на самой верхушке. Голос объяснил что эта точка и есть точка сборки.
Каждое светящееся создание, когда я смотрел на него в профиль по отношению к человеческому телу внутри кокона, напоминало гигантский волчок, поставленный на ребро, или почти круглый горшок, накрытый крышкой и опрокинутый на бок. Та его часть, которая напоминала крышку, была фронтальной пластиной. Она занимала примерно одну пятую всей толщины кокона.
Я мог бы ещё долго сидеть и разглядывать светящиеся существа, но дон Хуан сказал что теперь пора попробовать созерцать людей спереди, лицом к лицу, не прекращая созерцание до тех пор, пока на удастся разрушить барьер и увидеть эманации.
Я последовал его указанию. И почти мгновенно увидел ярчайшую сеть живых волокон света, они непреодолимо приковывали к себе моё внимание. Зрелище было настолько ослепительным, что я тут же потерял равновесие и свалился на бок, прямо на бетонную дорожку. Лёжа там, я увидел, как множатся всепобеждающие волокна света. Потом произошёл взрыв и из прежних волокон вырвались мириады новых. Однако несмотря на то, что волокна захватывали всё пространство и всё в пространстве подчинялось их силе, они не нарушали моего обычного зрения. В церковь шли люди. Множество людей. Я больше не видел их. Несколько мужчин и женщин находились совсем рядом со скамейкой. Я хотел было сфокусировать глаза на этих людях, но вместо этого вдруг заметил, как начало разбухать одно из волокон. Оно превратилось в нечто, похожее на огненный шар около семи футов в диаметре. Шар покатился ко мне. Первым моим импульсом было – откатиться в строну с его пути. Но прежде, чем я успел пошевелиться, шар накатился на меня. Я ощутил удар, словно кто-то несильно попал мне кулаком под ложечку. Мгновение спустя меня ударил ещё один шар, на этот раз удар был гораздо ощутимее. А потом дон Хуан дал мне хорошую оплеуху. Я непроизвольно вскочил и тут же светящиеся волокна и накатывающиеся на меня шары исчезли из моего поля зрения.
Дон Хуан сказал, что я успешно выдержал первую короткую встречу с эманациями Орла, однако пара толчков опрокидывателя опасно приоткрыла мой просвет. Он добавил что шары, которые ударялись в меня, называются накатывающейся силой или опрокидывателем.
Мы находились в его доме. Я не помнил как и когда мы туда вернулись. Несколько часов я провёл как бы в полусне. Дон Хуан с помощью других видящих своей группы всё время поили меня водой. Кроме того, они периодически ненадолго окунали меня в ванну с ледяной водой.
– Те волокна, которые я видел, были эманациями Орла? – спросил я у дона Хуана.
– Да. Но ты по-настоящему не видел их, – ответил он. – Как только ты начал видеть, опрокидыватель тебя остановил. Если бы это продолжалось ещё мгновения, он бы тебя взорвал
– Что такое опрокидыватель?
– Опрокидыватель есть сила, исходящая из эманации Орла, – ответил он. – Сила, которая, ни на мгновение не останавливаясь, накатывается на нас в течение всей нашей жизни. Когда её видишь, она смертельна. Но в нашей обычной жизни мы её не замечаем, поскольку обладаем защитными экранами. У нас есть всепоглощающие интересы, занимающие всё наше осознание. Мы всё время беспокоимся о своём положении, о том, чем владеем. Тем не менее, эти щиты не избавляют нас от ударов опрокидывателя. Они просто не дают нам увидеть его непосредственно, предохраняя тем самым от поражения страхом, возникающим при виде огненных шаров, которые непрестанно ударяют нас. Экраны – большая помощь для нас, но и большая помеха. Они успокаивают нас и в то же время обманывают, сообщая нам ложное ощущение защищённости.
Дон Хуан предупредил меня, что в когда-нибудь в моей жизни неизбежно настанет миг, когда я, утратив щиты, буду открыт непрерывному воздействию опрокидывателя. Он сказал, что такую стадию непременно проходит любой воин. Она называется потерей человеческой формы.
Я попросил его объяснить так, чтобы я раз и навсегда усвоил, что такое человеческая форма, и что значит её утратить.
Дон Хуан ответил, что видящие называют человеческой формой неодолимую силу настройки эманации, зажжённых свечением осознания в том месте, где располагается точка сборки человека в нормальном состоянии. Это сила, благодаря которой мы являемся человеческими личностями. Таким образом, быть человеческой личностью – значит быть вынужденным подчиняться этой силе настройки, а следовательно, быть жёстко привязанным в своих действиях к тому месту, откуда она исходит.
Благодаря практике воина его точка сборки в определённый момент начинает сдвигаться влево. Этот сдвиг устойчив, он приводит к необычному чувству отстранённости, или контроля или даже самоотрешённости. Смещение точки сборки влечёт за собой перенастройку эманации. Новая настройка становится началом целой серии ещё более значительных сдвигов. Первоначальный же сдвиг видящие очень точно назвали потерей человеческой формы, поскольку он знаменует собой начало неумолимого движения точки сборки прочь от её исходной позиции, в результате чего необратимо утрачивается наша привязанность к силе, делающей нас человеческими личностями.
Затем он попросил меня во всех подробностях описать то, что я запомнил об огненных шарах. Я сказал, что видел шары лишь мельком, и вряд ли смогу подробно их описать.
Дон Хуан отметил, что видение – просто иносказательное описание сдвига точки сборки. Поэтому, сдвинув её ещё немного левее, я смог бы добиться более чёткого восприятия огненных шаров. Полученную в результате картину можно было бы интерпретировать как то, что мне удалось их запомнить.
Я попытался получить более чёткую картину, но из этого ничего не вышло. Тогда я описал то, что помнил.
Он внимательно слушал, а потом попросил вспомнить, были это шары или огненные кольца. Я сказал, что не помню.
Дон Хуан объяснил, что значение этих огненных шаров для человеческих существ огромно, ибо они являются проявлением силы, имеющей самое непосредственное отношение ко всем деталям жизни и смерти. Саму эту силу видящие называют накатывающейся силой.
Я попросил разъяснить, что понимается под всеми деталями жизни и смерти.
– Накатывающаяся сила является средством, с помощью которого Орёл раздаёт в пользование жизнь и осознание, – объяснил он. – Но эта же сила – то, с помощью чего он, так сказать, взимает плату. Накатывающаяся сила заставлет все живые существа умирать. То, что ты сегодня видел, древние видящие назвали опрокидывателем.
– Видящие описывают опрокидыватель как бесконечную последовательность радужных колец или огненных шаров, непрерывно накатывающихся на живые существа. Светящееся органическое существо грудью встречает накатывающуюся силу, пока не приходит день, когда оно уже не может с нею совладать. Тогда существо разрушается. Древние видящие были просто околдованы, когда увидели, как опрокидыватель сталкивает умирающее существо прямо к клюву Орла, и там оно поглощается. Именно поэтому древние назвали эту силу опрокидываетелем.
– Ты сказал, что зрелище это околдовывает, а тебе самому приходилось видеть, как сила опрокидывает человеческое существо?
– Конечно, приходилось, – ответил дон Хуан, а потом добавил, – да ты и сам это видел совсем недавно. В Мехико Сити.
Виду полной несуразности его утверждения я вынужден был заявить, что на этот раз он ошибается. Он засмеялся и напомнил мне случай, когда мы с ним сидели на скамейке в парке Аламеда в Мехико Сити и видели, как умер человек. Дон Хуан сказал, что это событие запечатлелось не только в моей обычной памяти, но и в эманациях левой стороны.
По мере того, как дон Хуан говорил, я почувствовал, что во мне что-то постепенно проясняется. И я смог с необычной ясностью восстановить образ всей той сцены в парке. На траве лежал человек. Сдерживая зевак, над ним стояли трое полицейских. Я ясно помнил, как дон Хуан хлопнул меня по спине, чтобы сдвинуть уровень осознания. И я увидел. Но видение моё не было совершенным: я не мог избавиться от восприятия обычного мира. Мне удалось добиться лишь того, что я видел волокна совершенно дивных цветов, наложенные на здания, на транспорт и на всё, что было вокруг. Волокна были нисходящими нитями цветного света. Они обладали внутренней жизнью, сияли и излучали энергию.
Взглянув на умирающего, я увидел то, о чём говорил дон Хуан. На чём бы я ни фокусировал взгляд, я видел катающееся повсюду нечто, напоминающее огненные кольца или радужные шары перекати-поля. Кольца накатывались на людей, на дона Хуана, на меня. Я ощущал их удары в области солнечного сплетения, меня начало подташнивать.
Дон Хуан велел сосредоточиться на умирающем. Я увидел, как тот в какой-то момент свернулся, как сворачивается мокрица, когда до неё дотрагиваются. Ослепительно сияющие кольца отталкивали его прочь, словно устраняя со со своего величественного, вечно неизменного пути.
Ощущение мне не понравилось. Огненные кольца не испугали меня. В них не было ничего устрашающего или зловещего. И я не чувствовал себя ни подавленным, ни мрачным. Кольца, скорее, вызывали у меня тошноту. Я чувствовал их у себя под ложечкой. Отвращение – вот что я тогда чувствовал.
Воспоминание снова пробудило во мне чувство общего дискомфорта, которое я ощущал в тот раз. Когда меня начало тошнить, дон Хуан расхохотался и смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться.
– Однако ты склонен преувеличивать, – сказал он. – Накатывающаяся сила не настолько плохая вещь. Более того, она – прекрасная вещь. Новые видящие советуют открыться ей. Древние видящие тоже открывались ей, но из соображений, которые диктовались чувство собственной важности и одержимостью.
– А новые видящие подружились с ней. Они вполне освоились с этой силой, обращаясь с ней без малейшего чувства собственной важности. Последствия этого просто поразительны.
– Для того, чтобы открыться накатывающейся силе требуется только сдвинуть точку сборки. Если силу эту видеть намеренно, опасность минимальна. Зато исключительно опасна ситуация, когда точка сборки сдвигается случайно, например, вследствие физической усталости, эмоционального истощения, болезни или просто небольшого эмоционального либо физического кризиса, такого, как испуг или алкогольное опьянение.
– При непреднамеренном смещении точки сборки накатывающаяся сила раскалывает кокон. Я много раз говорил о просвете, который имеется у человека ниже пупка. Находится этот просвет не на самом теле, а в коконе на уровне чуть ниже пупка. Этот просвет, скорее, является впадиной, чем-то вроде естественной деформации гладкого во всех остальных частях кокона. Именно сюда нацелены удары опрокидывателя, именно здесь и трескается кокон.
– Если сдвиг точки сборки незначителен, кокон восстанавливается очень быстро. Человек при этом испытывает то, что когда-нибудь случалось с каждым: видит цветные пятна неправильных очертаний, которые остаются перед глазами, даже если их закрыть.
– Если же сдвиг значителен, заметно большей будет и трещина. Поэтому на самовосстановление кокону потребуется больше времени. Такое происходит с воином, использующим растения силы для целенаправленного сдвига точки сборки, а также с людьми, которые принимают наркотики и тем самым сдвигают точку сборки неосознанно. В этом случае человек чувствует онемение и холод. Ему сложно говорить и даже думать, ощущение такое, словно внутри всё замёрзло.
– При катастрофически значительных сдвигах точки сборки вследствие, например, травмы или смертельного заболевания накатывающаяся сила раскалывает кокон по всей его длине, кокон рушится и сворачивается, а человек умирает.
– Может ли такая трещина образоваться вследствие преднамеренного сдвига точки сборки? – спросил я.
– Иногда, – ответил дон Хуан. – Ведь в действительности мы – очень хрупкие создания. По мере того, как опрокидыватель снова и снова ударяет нас, смерть входи сквозь наш просвет. Накатывающаяся сила и есть смерть. Как только она находит слабину в просвете светящегося существа, она автоматически раскалывает кокон, открывая просвет и разрушая существо.
– Просвет есть у любого живого существа? – спросил я.
– Конечно, – ответил он. – Тот, у кого не было бы просвета, никогда бы не умер. Однако по форме и размерам просветы бывают разные. Человеческий просвет – чашеобразное углублением размером с кулак. Форма очень хрупкая и крайне уязвимая. Просветы других органических существ похожи на человеческий. Некоторые несколько устойчивее нашего, некоторые – ещё слабее. Но действительно сильно отличаются от нашего только просветы неорганических существ. Они больше похожи на нить, тонкий волосок светимости. Соответственно, органические существа живут бесконечно дольше, чем мы.
– В том, как долго живут эти существа, есть что-то навязчиво привлекательное. И древние видящие пошли на поводу у этой привлекательности.
– Одна и та же сила может производить два диаметрально противоположных эффекта. Древние видящие стали пленниками накатывающейся силы, новые видящие за свои труды получили вознаграждение в виде дара свободы. Овладев намерением, новые видящие освоились с накатывающейся силой. В некоторый момент они раскрывают свои коконы, впуская силу внутрь. И, вместо того, чтобы свернуть кокон, как испуганную мокрицу, сила заполняет его изнутри. Конечным результатом становится полная и мгновенная дезинтеграция.
Я задал дону Хуану массу вопросов по поводу сохранения самоосознания светящегося существа, поглощённого внутренним огнём. Он не ответил. Он только усмехнулся, пожал плечами и продолжил свой рассказ:
– Одержимость древних видящих опрокидывателем не позволила им заметить вторую сторону этой силы. Новые видящие, тщательно следуя своему правилу полного отрицания традиции, ударились в другую крайность. Сначала они вообще не склонны были фокусировать своё видение на опрокидывателе, утверждая, что сперва необходимо понять силу больших эманации в её дающем жизнь и развивающем осознание аспекте.
– Они поняли, что неизмеримо легче разрушить что-либо, чем построить и поддерживать. Опрокинуть жизнь и укатить её прочь – ничто в сравнении с задачей порождения жизни и её поддержания. Конечно, новые видящие тоже несколько заблуждались, но впоследствии им удалось исправить ошибку.
– В чём именно он заблуждались, дон Хуан? – спросил я.
– Выделять что-либо для изолированного видения – это ошибка. В самом начале новые видящие действовали в направлении, полностью противоположном направлению деятельности их предшественников. Они с той же полнотой сосредоточили внимание на другой стороне опрокидывателя. И с ними произошло нечто настолько же, если не более ужасное, чем то, что случилось с древними. Они умирали глупой смертью, совсем как обычные люди. Ведь у них не было ни таинственности и злобности древних видящих, ни стремления к свободе, отличающего видящих современных.
– Первые из новых видящих готовы были служить всем подряд. Видение своё они направили только на дающую жизнь сторону эманации и потому любовь и доброта переполняли их. Но это не спасло их от ударов опрокидывателя. Они оказались такими же уязвимыми, как и древние видящие со всеми их гнусными фокусами.
– Современные новые видящие считают, что оказаться ни с чем после жизни, наполненной дисциплиной и тяжким трудом, ничуть не лучше, чем остаться беспомощным после бесцельно и бестолково прожитой жизни обычного человека. И то, и другое с точки зрения современных видящих – неприемлемо.
– После того, как новые видящие пересмотрели свою традицию, они поняли, что знание древних, касавшееся накатывающейся силы, было полным. В какой-то момент древние видящие пришли к заключению, что существует два аспекта накатывающейся силы. Опрокидывающий её аспект соотносится исключительно с разрушением и смертью. Но есть ещё кольцевой аспект – то, что поддерживает жизнь и осознание. Однако древние выбрали путь взаимодействия только с опрокидывающим аспектом.
– С помощью группового созерцания новым видящим удалось увидеть разделение двух аспектов накатывающейся силы. Они увидели, что это – две силы, которые слиты, но не являются одним и тем же. Кольцевая сила приходит к нам чуть-чуть раньше опрокидывающей, но они настолько близки, что кажутся одним.
– Кольцевой силу назвали потому, что она приходит в виде колец, нитеобразных радужных петель – очень тонких и деликатных. И точно так же, как опрокидывающая сила, сила кольцевая ударяет каждое живое существо непрерывно, однако совсем с другой целью. Цель её ударов – дать силу, направить, заставить осознавать, то есть – дать жизнь.
– Новые видящие обнаружили, что равновесие двух сил в каждом живом существе – вещь очень тонкая. С если в какой-то момент индивид чувствует, что опрокидывающая сила бьёт мощнее, чем кольцевая, значит, равновесия нарушено. В этом случае опрокидыватель будет бить и бить, всё сильнее и настойчивее, пока не пробьёт брешь в просвете живого существа и не заставит это существо умереть.
– Из того, что ты назвал огненными шарами, исходят радужные обручи, точно соответствующие по своим размерам живым существам, независимо от того, будут это люди, деревья, микробы или союзники.
– А что, эти обручи бывают разных размеров? – спросил я.
– Не нужно воспринимать всё настолько буквально, – сказал дон Хуан. – Собственно говоря, никаких колец нет. Существует только кольцевая сила, которая вызывает у видящего, который сновидит её, ощущение колец. И разных размеров тоже нет. Сила одна, она неделима и приходится впору всем живым существам – органическим и неорганическим.
– А почему древние видящие сосредоточили усилия только на опрокидывающем аспекте? – спросил я.
– Потому что были уверены в том, что от умения видеть этот аспект зависит их жизнь. Они были убеждены: видение даст им ответы на вечные вопросы. Они полагали, что, раскрыв тайну накатывающейся силы, станут неуязвимыми и бессмертными. Печально, но, как бы там ни было, они действительно раскрыли тайну, однако это не сделало их ни неуязвимыми, ни, тем более, бессмертными.
– Новые видящие всё изменили, осознав, что, пока у человека есть кокон, путь к бессмертию отрезан.
– Древние видящие, видимо, так и не осознали того, что человеческий кокон – это сосуд, и он не может выдерживать натиск накатывающейся силы вечно. И, несмотря на все накопленные ими знания, в конечном счёте они оказались не в лучшем, а, пожалуй, в гораздо худшем положении, чем обычные люди.
– В каком смысле их положение было худшим, чем положение обычных людей? – спросил я.
– Колоссальные знания, которыми они обладали, заставили их считать, что выбор их непогрешим, – ответил дон Хуан. – Поэтому они решили жить во что бы то ни стало.
Дон Хуан взглянул на меня и улыбнулся. Было очевидно, что этой театральной паузой он хочет мне что-то скапать. Но что именно – я не улавливал.
– Они выбрали жизнь, – повторил он. – Подобно тому, как они решили стать деревьями, чтобы собирать миры в почти недостижимых больших полосах.
– Что ты имеешь в виду, дон Хуан?
– Я имею в виду то, что они воспользовались накатывающейся силой для того, чтобы сдвинуть свои точки сборки в невообразимые позиции сновидения, вместо того, чтобы позволить ей откатить их к клюву Орла ему на съедение.
←К оглавлению |
Вверх |
Далее |