←К оглавлению

Ошо (Бхагван Шри Раджниш) - Книга тайн - 1 (Вигьяна Бхайрава Тантра)

Глава 10. САМОРЕАЛИЗАЦИЯ: ОСНОВНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ

13 ноября1972 года, Бомбей, Индия

Вопросы:

Является ли самореализация основной потребностью?

Будьте любезны, объясните такие понятия, как созерцание, концентрация и медитация. Как умственный процесс может помочь в достижении состояния не-ума?

Каким образом упражнения для развития пупочного центра отличаются от упражнений для развития сердечного и головного центров?

Являются ли все просветленные пупочно-ориентированными?

Имеется много вопросов.

Первый из них:

Является ли самореализация основной потребностью человека?

Прежде всего, постарайтесь понять, что подразумевает слово са­мореализация. Этот термин использовал А.Г. Мэслоу. Человек рож­дается как потенциальная возможность. Он не является реальным – он только потенциальный, возможный. Человек рождается как воз­можность, а не как реальность. Он может стать чем-нибудь; он может достичь реализации своих потенциальных возможностей, а может и не достичь. Возможности могут быть использованы или не исполь­зованы. А природа не принуждает вас к реализации. Вы свободны. Вы можете выбрать путь реализации; вы можете выбрать путь бездействия. Человек рождается как семя. Таким образом, никто не рождается исполненным – только с потенциальной возможно­стью исполнения.

Если это так – а это действительно так, – то самореализация становится основной потребностью. Потому что пока вы не будете исполнены, пока вы не станете тем, чем вы можете быть или чем нам предназначено быть, пока ваша цель не будет достигнута, пока вы действительно не достигнете, пока ваше семя не станет исполненным деревом, вы будете чувствовать, что вы что-то упустили. Это ощуще­ние упущения является реальным и это потому, что вы еще не реа­лизованы.

Это на самом деле не то, что вы теряете богатства или обществен­ное положение, престиж или власть. Даже если вы получили что-то, что вы требовали – богатство, власть, престиж, что угодно – вы будете ощущать внутри себя это постоянное чувство какого-то упущения, потому что это что-то упущенное не связано ни с чем во внешнем мире. Это связано с вашим внутренним ростом. Пока вы не станете исполненным, пока вы не придете к реализации, к расцвету, пока вы не придете к внутреннему удовлетворению, в котором вы чувствуете: «Теперь я то, чем я должен быть», это чувство упущения чего-то не оставит вас. И вы не можете устранить это ощущение упущения чем-нибудь другим.

Итак, самореализация означает, что человек стал тем, чем он должен был стать. Он был рожден как семя, а теперь он расцвел. Он пришел к полному росту, ко внутреннему росту, ко внутреннему завершению. С того момента, когда вы почувствуете, что все ваши потенциальные возможности стали реальностью, вы будете нахо­диться на вершине своей жизни, любви, самого существования.

Абрахам Мэслоу, который использовал термин «самореализа­ция», ввел также другой термин: «высшее переживание». Когда чело­век достигает самого себя, он достигает вершины – верха блаженства. Тогда нет никакого страстного желания чего-либо. Он полностью удовлетворен самим собой. Теперь нет ничего недостающего; там нет желаний, нет потребностей, нет движения. Кем бы он ни был, он полностью удовлетворен собой. Самореализация становится вы­сшим переживанием, и только человек, реализовавший себя, может достичь высшего переживания. Тогда к чему бы он ни прикасался, что бы он ни делал – даже просто ничего не делал, просто существовал – является для него высшим переживанием, просто является блажен­ством. Тогда блаженство не связано с чем-либо снаружи, тогда оно является следствием внутреннего роста.

Будда является человеком, реализовавшим себя. Вот почему мы рисуем и воспроизводим в виде скульптур Будду, Махавиру и других сидящими на полностью распустившемся цветке лотоса. Этот пол­ностью расцветший лотос является вершиной расцвета изнутри. Они расцветают изнутри и становятся полностью расцветшими. Этот внутренний расцвет дает излучение, они постоянно излучают от себя поток блаженства. Даже те, кто прошел через их тень, те, кто оказался близко к ним, ощущают окружающие их тишину и покой.

Имеется интересный рассказ о Махавире. Это миф, но мифы прекрасны и они много говорят такого, что не может быть сказано другим способом. Говорят, что когда Махавира направлялся куда-нибудь, то вокруг него в радиусе около двадцати четырех миль рас­цветали все цветы. Даже в сезон, когда цветов не должно было быть, расцветали цветы. Это просто поэтическое восприятие, но если кто-то, даже еще не реализовавший себя, входил в контакт с Махавирой, то он заражался его цветением и ощущал также и свой внутренний расцвет. Даже если для этого человека был не его сезон, даже если он не был готов, он все равно отражал состояние Махавиры, он чувствовал эхо. Если Махавира находился вблизи кого-нибудь, то тот ощущал эхо внутри себя и получал намек о том, чем бы он мог быть.

Самореализация является основной потребностью человека. И когда я говорю «основной», то я имею в виду то, что когда все ваши потребности будут удовлетворены, все, за исключением самореали­зации, то вы будете чувствовать себя неудовлетворенными. На самом деле, если произошла самореализация и больше ничего не исполнено, то вы все равно будете ощущать глубокое, тотальное удовлетворение. Вот почему Будда был нищим и, в то же время, императором.

Когда Будда стал просветленным, он пришел в Каши. Царь Каши пришел проведать его и спросил: «Я не вижу, чтобы у тебя было что-нибудь, ты просто нищий, и все же я чувствую себя нищим по сравнению с тобой. У тебя нет ничего, но то, как ты ходишь, то, как ты говоришь, то, как ты смеешься, создает впечатление, как будто бы весь мир был твоим царством. А у тебя нет ничего видимого – ничего! Так в чем секрет твоей силы? Ты выглядишь как император». На самом деле ни одни император никогда не выглядел так – как будто бы весь мир принадлежал ему. «Ты царь, но в чем твоя сила, где ее источник?»

И Будда ответил: «Они во мне. Моя сила, источник моей силы, что бы вы там не чувствовали вокруг меня, находится внутри меня. У меня нет ничего, кроме самого себя, но этого достаточно. Я удов­летворен; сейчас я ничего не желаю. Я стал человеком без желаний».

Итак, самореализованный становится человеком без желаний. Запомните это. Обычно мы говорим, что если у вас исчезли желания, то вы узнаете самого себя. Обратное верно в еще большей степени: если вы знаете себя, то исчезают ваши желания. А тантра делает упор не на отсутствие желаний, а на самореализацию. Из нее и следует отсутствие желаний.

Желание означает, что внутри вы не удовлетворены, что вы упу­скаете что-то и страстно желаете этого. Вы переходите от одного желания к другому в поисках удовлетворения. Этот поиск никогда не кончается, потому что одно желание порождает другое. Одно жела­ние, на самом деле, порождает десять желаний. Если вы будете про­являть желание найти состояние блаженства без желаний, то ваши поиски не увенчаются успехом. Но если вы испытаете что-либо дру­гое – методы самореализации, методы реализации ваших внутрен­них потенций, превращения их в реальность – тогда, чем более реализованными вы будете становиться, тем меньше и меньше же­ланий вы будете чувствовать, потому что они ощущаются только тогда, когда вы пусты внутри. Когда вы не пусты внутри, желания исчезают.

Так что же с самореализацией? Следует понять две вещи. Первое: самореализация – это не значит стать великим художником, или великим музыкантом, или великим поэтом. Конечно, часть вас при этом реализуется и даже это дает большое чувство удовлетворения. Если у вас была потенциальная возможность стать хорошим музыкан­том, и если вы реализовали ее и стали музыкантом, то часть вас должна быть удовлетворена – но не тотально. Другая часть вашей личности остается неудовлетворенной. Вы будете односторонним. Одна ваша часть вырастет, а другая останется камнем, подвешенным к вашей шее.

Посмотрите на поэта. Когда он в своем поэтическом вдохнове­нии, он выглядит как будда. Он полностью забывается – как будто в нем больше нет обычного человека. Поэтому, когда поэт вдохновлен, он достигает вершины – частичной вершины. А иногда поэты дости­гают такого прозрения, которое возможно только для просветлен­ных, буддоподобных умов. Калил Джибран, например, говорит как будда, но он не будда. Он поэт – великий поэт.

Поэтому если вы посмотрите на Калила Джибрана сквозь приз­му его поэзии, то он выглядит как Будда, Христос или Кришна. Но если вы встретите человека Калила Джибрана, то он окажется совер­шенно обыкновенным. Он так прекрасно говорит о любви – даже будда может не говорить так прекрасно. Но будда знает любовь всем своим существом. Калил Джибран знает любовь в своем поэтиче­ском полете. Когда он находится в своем поэтическом полете, он может иметь проблески любви – прекрасные проблески. Он выражает их с редкой проницательностью. Но если вы захотите увидеть реаль­ного Калила Джибрана, человека, то вы почувствуете несоответствие. Поэт и человек далеки друг от друга. Поэт – это то, что иногда случа­ется с этим человеком, но этот человек не поэт.

Вот почему поэты чувствуют, что когда они создают свои произ­ведения, кто-то еще участвует в этом; они не сами создают их. Они ощущают себя как бы инструментом в руках некоторой другой энер­гии, некоторой другой силы. Их больше нет. Это ощущение приходит на самом деле оттого, что они тотально не реализованы – реализована только часть их, некоторый фрагмент.

Вы не прикоснулись к небу. Только один ваш палец прикоснулся к небу, а вы остались укорененными на земле. Иногда вы подпрыги­ваете и на мгновение оказываетесь не на земле; притяжение исчезает. Но в следующий момент вы снова на земле. Когда поэт чувствует себя реализованным, он имеет кратковременное прозрение – частичное прозрение. Когда музыкант чувствует себя реализованным, он имеет лишь частичное прозрение.

О Бетховене говорят, что когда он был на сцене, он становился совершенно другим человеком, совершенно другим. Гете говорил, что когда Бетховен был на сцене и руководил своим оркестром, он выглядел подобным божеству. Нельзя было сказать, что он был обык­новенным человеком. Он вообще не был человеком; это был сверхче­ловек. И то, как он смотрел, и то, как он поднимал руки, – все было от сверхчеловека. Но когда он уходил со сцены, он становился просто обыкновенным человеком. Человек на сцене, казалось, обладал чем-то еще, как будто Бетховена там больше не было, и какая-то другая сила входила в него. Спустившись со сцены, он снова становился Бетховеном, человеком.

В силу этого поэты, музыканты, большие артисты, творческие люди являются более напряженными – поскольку они имеют два типа существования. Обычный человек не так напряжен, потому что он всегда живет в одном месте: он живет на земле. Но поэты, музы­канты, большие артисты делают прыжки – они преодолевают грави­тацию. В некоторые моменты они не на этой земле, они не являются частью человечества. Они становятся частью мира будд – земли будд. Затем они снова возвращаются сюда. У них два пункта существова­ния; их личности расщеплены.

Поэтому каждый творческий человек, каждый великий худож­ник является в некотором смысле душевнобольным. Напряжение столь велико! Разрыв, промежуток между этими двумя типами су­ществования так велик – непоправимо велик. Иногда он обыкновен­ный человек, иногда он становится буддоподобным. Он разделен между этими двумя состояниями, но его прозрения кратковременны.

Когда я говорю о вашей самореализации, я не имею в виду, что вы должны стать великим поэтом или великим музыкантом. Я имею в виду, что вы должны стать тотальным, полным человеком. Я не говорю великим человеком, потому что великий человек всегда частичен. Величие в чем угодно всегда является частичным. Человек все движется и движется в одном направлении, а во всех других измере­ниях, во всех других направлениях он остается тем же самым – он становится односторонним.

Когда я говорю о том, что нужно стать тотальным человеком, я не имею в виду стать великим человеком. Я имею в виду, что надо создать равновесие, что надо быть центрированным, что надо быть реализованным в качестве человека, а не в качестве музыканта, поэта, артиста – нужно быть реализованным в качестве человека. Что значит быть реализованным в качестве человека? Великий поэт является великим поэтом благодаря великой поэзии. Великий музыкант яв­ляется великим благодаря великой музыке. Великий человек являет­ся великим человеком благодаря каким-то его поступкам – он может быть великим героем. Любой великий человек является частичным. Величие является частичным, фрагментарным. Вот почему великие люди должны встречаться с большими страданиями, чем обыкно­венные люди.

Что такое тотальный человек? Что значит быть цельным челове­ком, тотальным человеком? Во-первых, это означает быть центриро­ванным, не существовать без центра. В один момент вы являетесь одним, в другой момент – чем-то другим. Люди приходят ко мне и я их спрашиваю: «Где вы ощущаете свой центр – в голове, в уме, в пупке, где? В сексуальном центре? Где? Где вы ощущаете свой центр?»

Обычно они говорят: «Иногда я чувствую его в голове, иногда в сердце, иногда я совсем не чувствую его». Тогда я прошу их закрыть глаза прямо передо мной и попытаться почувствовать это на месте. В большинстве случаев происходит следующее – они говорят: «Пря­мо сейчас, в данный момент, я чувствую, что центрирован в голове». Но в следующий момент они уже не там. Они говорят: «Я в сердце». А в следующий момент центр снова сдвинулся куда-нибудь еще, в сексуальный центр или в другое место.

На самом деле вы не центрированы – вы центрируетесь момен­тами. В каждый конкретный момент вы имеете свой, другой центр, и этот центр все время перемещается. Когда функционирует ум, вы ощущаете, что центром является голова. Когда вы находитесь в со­стоянии любви, вы ощущаете его в сердце. Когда вы ничего особен­ного не делаете, вы в некотором замешательстве – вы не можете понять, где расположен ваш центр, потому что вы можете обнару­жить его только тогда, когда вы работаете, делаете что-нибудь. Тогда некоторая конкретная часть тела становится центром. Но вы не цен­трированы. Если вы ничего не делаете, вы не можете обнаружить, где расположен центр вашего существа.

Тотальный, целостный человек является центрированным. Что бы он ни делал, он остается в своем центре. Если функционирует его ум, он думает; размышления происходят в голове, а он остается в своем центре, в пупке. Центр никогда не теряется. Он использует голову, но никогда в голову не перемещается. Он использует сердце, но никогда в сердце не перемещается. Все эти органы становятся инструментами, а человек остается центрированным.

Во-вторых, он уравновешен, сбалансирован. Когда человек явля­ется центрированным, он, конечно же, является уравновешенным. Его жизнь является глубоким равновесием. Он никогда не является односторонним, он никогда не на пределе в чем-либо – он остается в середине. Будда называл это средним путем. Он всегда остается по­средине.

Человек, который не центрирован, всегда движется к предель­ным состояниям. Когда он ест, он будет есть много, он будет пере­едать, или он будет есть быстро, но правильно есть он не сможет. Быстро есть – легко, переесть – очень просто. Он может быть в мире, принимать на себя обязательства, быть вовлеченным в мир­ские дела, он может и отказаться от мира, но он никогда не будет уравновешенным. Но он никогда не останется в середине, потому что, если вы не центрированы, то вы и не знаете, что означает середина.

Центрированный человек всегда в середине всего, он ни в чем не становится крайним, предельным. Будда говорит, что он всегда ест правильно; его еда не является ни чрезмерной, ни быстрой. Его труд является правильным – никогда не слишком много, никогда не слишком мало. Что бы он ни делал, он всегда сбалансирован.

Во-первых: самореализованный человек всегда центрирован.

Во-вторых: он всегда уравновешен.

В-третьих: если случились центрированность и уравновешен­ность, то за ними последует многое другое. Человек всегда будет спокоен. Это спокойствие не будет утеряно ни в какой ситуации. Я подчеркиваю, безусловно, в любой ситуации спокойствие не будет утеряно, потому что тот, кто находится в своем центре, всегда споко­ен. Он будет спокоен даже тогда, когда придет смерть. Он примет смерть так же, как любого другого гостя. Если придет несчастье, он примет его. Что бы ни случилось, оно не сможет сместить его из своего центра. Это спокойствие также является следствием центри­рованности.

Для такого человека ничто не является тривиальным, ничто не является великим; все становится сокровенным, прекрасным, свя­щенным – все! Что бы он ни делал, все для него представляет повы­шенный интерес. Ничто не является тривиальным. Он не скажет: «Это является тривиальным, а это – великим». На самом деле ничто не является великим и ничто не является малым и тривиальным. Прикосновение человека является существенным. Самореализован­ная личность, уравновешенная, центрированная личность все изме­няет. Само прикосновение становится великим.

Если вы будете наблюдать за буддой, вы увидите, что он ходит пешком и он любит ходить пешком. Если вы пойдете в Бодхгайю к берегу реки Нираньяны, где Будда достиг просветления – к тому месту, где он сидел под деревом бодхи – вы увидите, что следы его ног на земле обозначены. Он медитировал в течение часа, а затем гулял вокруг. В буддийской терминологии это называется чакраман. Он сидел под деревом бодхи, затем он гулял. Но он гулял с таким мол­чаливым видом, как будто был в медитации.

Кто-то спросил Будду: «Почему вы делаете это? Иногда вы сиди­те с закрытыми глазами и медитируете, а затем ходите».

Будда отвечал: «Сидеть с целью быть молчаливым легко, поэтому я хожу. Но внутри я сохраняю то же молчание. Я сижу, но внутри я тот же самый – молчащий. Я хожу, но внутри я тот же самый – молчащий».

Внутреннее свойство является тем же самым... Когда будда встречает императора и когда встречает нищего – он всегда один и тот же, он всегда имеет одно и то же внутреннее качество. Когда он встречает нищего, он не меняется, когда он встречает императора, он не меняется; он один и тот же. Нищий не является ничем и импера­тор не является чем-то. На самом деле, встречая будду, император чувствует себя как нищий, а нищий чувствует себя как император. Характер общения, сам человек и его качества являются теми же самыми.

Когда Будда был жив, то каждый день утром он говорил своим ученикам: «Если у вас есть, что спросить, спрашивайте». В тот день, когда он умирал, утром было то же самое. Он позвал своих учеников и сказал: «Если вы сейчас хотите спросить что-нибудь, вы можете спросить. И помните, что это последнее утро. Прежде, чем этот день кончится, меня больше не будет». Он был тем же самым. Это был его ежедневный вопрос по утрам. Он был тем же самым! День был по­следним, но он был тем же самым. Так же, как и в любой другой день, он сказал: «О'кей, если у вас есть вопросы, вы можете спросить – но это последний день».

Его тон не изменился, но ученики начали плакать. Они забыли спросить что-либо.

Будда сказал: «Почему вы плачете? Если бы вы плакали в другие дни, то все было бы в порядке, но это последний день. К вечеру меня не будет, так что не тратьте зря время на плач. В другой день это будет нормальным; вы сможете тратить время. Не тратьте ваше время на плач. Почему вы плачете? Спрашивайте, если у вас есть что спро­сить». Он был одним и тем же в жизни и смерти.

Итак, в-третьих, самореализованный человек находится в покое. Жизнь и смерть являются одним и тем же; блаженство и несчастье являются одним и тем же. Ничто его не беспокоит, ничто не смещает его из его дома, из его центрированности. К такому человеку вы ничего не можете добавить. Вы не можете ничего отнять у него, вы не можете ничего дать ему – он реализовался, он удовлетворен. Каждый его вдох является исполненным, молчаливым, блаженным. Он до­стиг. Он достиг экзистенции, существования, бытия; он расцвел как тотальный, целостный человек.

Это не частичный расцвет. Будда не великий поэт. Конечно, что бы он ни говорил, является поэзией. Он совсем не поэт, но даже когда он движется, ходит – это поэзия. Он не художник, но что бы он ни говорил, становится живописью. Он не музыкант, но все его сущест­вование является чудесной музыкой. Человек реализован как нечто тотальное, целостное. Так что теперь что бы он ни делал или вообще не делал ничего... когда он сидит в молчании, ничего не делая, даже в молчании его присутствие работает, творит; он становится творя­щим.

Тантра не имеет отношения к какому-то частичному росту, она имеет отношение к вам как к тотальному существу. Так что основны­ми являются три цели: вы должны быть центрированы, укоренены и уравновешены; то есть всегда должны быть в середине – и, конечно, без каких-либо усилий. Если для этого нужны усилия, то вы неурав­новешены. И вы должны быть в покое – в покое во вселенной, дома в существовании, в экзистенции, и из этого будет следовать многое другое. Это основные потребности, потому что если эти потребности не удовлетворены, то вы являетесь человеком только по названию. Вы являетесь человеком, как потенциальная возможность, а не как реальность. Вы можете им быть, вы имеете соответствующий потен­циал, но потенциальность должна стать реальностью.

Второй вопрос:

Будьте любезны, объясните такие понятия, как созерцание, кон­центрация и медитация.

Созерцание означает направленное мышление. Мы все думаем; это не созерцание. Это думанье является ненаправленным, нечетким, никуда не ведущим. Наше мышление, на самом деле, является не созерцанием, а тем, что Фрейд называл ассоциациями. Одна мысль ведет к другой мысли без всякого направления вами. Сама мысль по ассоциации приводит к другой мысли.

Пересекая улицу, вы видите собаку. В тот момент, когда вы ви­дите собаку, ваш ум начинает думать о собаках. К этой мысли вас привела собака, а затем уже ум использует много ассоциаций. Когда вы были ребенком, вы боялись какой-то конкретной собаки. В ваш ум пришла собака, а затем в него пришло детство. Затем собаки забыты; тогда просто по ассоциации начинается сон наяву о вашем детстве. Затем детство продолжает соединяться с другими вещами, и вы движетесь кругами.

Когда вы находитесь в покое, попытайтесь вернуться назад от того, о чем вы сейчас думаете, к тому месту, где эта мысль возникла. Вернитесь назад, отследите все шаги. Тогда вы увидите, что первона­чально была другая мысль, и она привела к этой, последней. И они логически не связаны, потому что как собака на улице может быть связана с вашим детством?

Здесь нет логической связи – только ассоциации вашего ума. Если бы я пересекал улицу, то та же самая собака не привела бы меня к моему детству, она привела бы к чему-нибудь другому. Кого-ни­будь другого она привела бы еще к чему-нибудь другому. Каждый имеет в уме какую-нибудь цепь ассоциаций. Для каждой личности любое происшествие, любой случай ведет к цепочке. Тогда ум начи­нает функционировать как компьютер. Тогда одна вещь ведет к дру­гой, вторая – к третьей и так далее, и весь день вы этим занимаетесь.

Записывайте на листочке бумаги все, что бы ни пришло вам в голову, только честно. Вы будете просто поражены тем, что происхо­дит в вашем уме. Между двумя мыслями нет никакой связи, а вы продолжаете применять этот тип мышления. Вы называете это мышлением? Это только ассоциации одной мысли с другой и они ведут себя... вас ведут.

Думанье становится созерцанием, когда оно осуществляется не по ассоциации, но направленно. Вы работаете над конкретной про­блемой – тогда вы отбрасываете все ассоциации. Вы обдумываете только эту проблему, вы управляете своим умом. Ум старается убе­жать по любому побочному пути, по любому иному маршруту, к некоторой ассоциации. Вы обрезаете все эти боковые маршруты; вы направляете свой ум только по одной дороге.

Работа ученого над некоторой проблемой является созерцанием. Работа логика над проблемой, работа математика над проблемой является созерцанием. Поэт размышляет о цветке. Тогда весь мир выводится за скобки, и остаются только этот цветок и поэт, и он движется вместе с цветком. Многие вещи с боковых маршрутов будут привлекать его внимание, но он не позволяет своему уму двигаться куда-либо в сторону. Ум движется по одной линии, он направляется. Это созерцание.

Наука построена на созерцании. Любое логическое рассуждение является созерцанием: мысли управляемы, думанье направляется. Обычное думанье является абсурдом. Созерцание является логиче­ским, рациональным.

Далее идет концентрация. Концентрация представляет собой удерживание внимания в одной точке. Это не думанье, это не созер­цание. Это просто нахождение в одной точке, где уму совсем не позволяется двигаться. При обычном думании ум движется как су­масшедший. При созерцании этот сумасшедший является ведомым, направляемым; он не может сбежать куда-нибудь. При концентра­ции уму не позволяется двигаться. При обычном думании ему по­зволяется двигаться куда угодно; при созерцании ему позволяется двигаться в определенном направлении; при концентрации ему не позволяется двигаться, ему позволяется находиться в одной точке. Вся энергия, все движения прекращаются, направлены в одну точку.

Йога имеет дело с концентрацией, обычный ум имеет дело с ненаправленным мышлением, научный ум имеет дело с направлен­ным мышлением. Йогический ум имеет сфокусированное мышле­ние, зафиксированное в одной точке; никакое движение не допускается.

И, наконец, о медитации. При обычном думаньи уму позволяет­ся двигаться куда угодно; при созерцании ему позволяется двигать­ся только в одном направлении, все остальные направления отрезаны. При концентрации ему не позволяется двигаться даже и одном направлении; допускается лишь концентрация в одной точке.

А при медитации сам ум не допускается. Медитация есть состо­яние не-ума.

Имеется четыре уровня состояния ума: обычное мышление, со­зерцание, концентрация, медитация.

Медитация означает отсутствие ума – даже концентрация не до­пускается. Самому уму не позволяется существовать! Вот почему медитацию невозможно понять умом. Вплоть до концентрации ум все может постигнуть, всего достичь. Ум может понять концентра­цию, но ум не может понять медитацию. При медитации ума вообще не должно быть. При концентрации уму разрешается быть в одной точке. При медитации даже эта точка убирается. При обычном мыш­лении все направления открыты. При концентрации открыта только одна точка – направлений нет. При медитации даже эта точка не является открытой: сам ум не допускается.

Обычное мышление является обычным состоянием ума, а меди­тация является высочайшей возможностью. Наинизшим является обычное мышление, ассоциации, а наивысшим, вершиной являет­ся медитация – состояние не-ума.

В связи со вторым вопросом спрашивают также:

Созерцание и концентрация являются умственными процесса­ми. Как может умственный процесс помочь достижению состояния не-ума?

Этот вопрос является очень важным. Ум спрашивает, как может сам ум выйти за пределы ума? Как может какой-либо умственный процесс помочь достижению чего-либо, что не является умом? Это кажется противоречивым. Как может ваш ум стараться, как он может прилагать усилия, чтобы создать состояние, которое не является умом?

Попытаемся понять. Когда ум есть, что мы имеем? Процесс думания. Когда есть не-ум, что мы имеем? Отсутствие процесса думания. Если вы будете все время уменьшать свой процесс думания, если вы будете все время растворять ваше думание, то шаг за шагом, медленно вы достигнете состояния не-ума. Ум означает думание; не-ум означает отсутствие думания. И ум может помочь. Ум может помочь совершить самоубийство. Вы можете совершить самоубий­ство; вы никогда не спрашиваете, как живой человек может помочь себе стать мертвым. Вы можете помочь себе стать мертвым – каждый пыта­ется помочь. Вы можете помочь себе стать мертвым, но вы живы. Ум может помочь вам войти в состояние не-ума. Как ум может помочь?

Когда процесс думания становится все более и более насыщен­ным, то вы перемещаетесь от ума к еще большему уму. Когда процесс думания становится менее насыщенным, уменьшается, замедляет­ся, вы помогаете себе перемещаться к не-уму. Это зависит от вас. И ум может помочь в этом, потому что, на самом деле, ум это то, что вы делаете со своим сознанием непосредственно в данный момент. Если вы оставите свое сознание в одиночестве, не делая с ним ничего, оно превратится в медитацию.

Итак, у вас имеется две возможности – одна из них заключается в том, что вы медленно, постепенно, шаг за шагом уменьшаете свой ум. Если он уменьшен на один процент, то вы имеете в себе девяносто девять процентов ума и один процент не-ума. Это так, как будто вы удаляете из комнаты мебель – тогда создается некоторое пространст­во. Затем вы еще удаляете мебель и пространства становится больше. Когда вы удаляете всю мебель, вся комната превращается в пустое пространство.

На самом деле удаление мебели не создает свободное простран­ство, это пространство уже существовало. Оно только было занято мебелью. Когда вы удалили мебель, снаружи не вошло никакое новое пространство; пространство здесь уже было, но оно было занято ме­белью. Вы убрали мебель и пространство восстановилось, его снова можно обнаружить. Глубоко внутри ум является занятым простран­ством, наполненным мыслями. Если вы удалите некоторое количе­ство мыслей, то создастся пространство – или восстановится, или снова обнаружится. Если вы будете продолжать удалять свои мысли, то постепенно вы будете наращивать ваше пространство. Это про­странство и есть медитация.

Это может быть сделано медленно, но может и быстро. Нет необ­ходимости в течение целой жизни удалять мебель, потому что при этом возникают проблемы. Когда вы начинаете удалять мебель, со­здается один процент пространства, а девяносто девять процентов пространства занято. Эти девяносто девять процентов занятого про­странства будут плохо себя чувствовать из-за наличия незанятого пространства; они будут пытаться заполнить его. Тогда можно про­должать медленно уменьшать количество мыслей, а в это время будут создаваться новые мысли.

Утром вы некоторое время сидите в медитации; вы замедляете процесс своего мышления. Затем вы отправляетесь на рынок и снова натиск мыслей. Пространство снова заполняется. На следующий день вы снова поступаете таким же образом, и вы продолжаете делать так все время – отбрасываете мысли, затем приглашаете их снова.

Вы можете выбросить всю мебель и внезапно. Решение зависит от вас. Это трудно, потому что вы уже привыкли к мебели. Без мебели вы можете чувствовать себя неудобно; вы не знаете, что делать с этим пространством. Вы можете даже начать бояться двигаться в этом пространстве. У вас никогда не было такой сво­боды для движения.

Ум является обусловленным. Мы привыкли к мыслям. Вы ког­да-либо наблюдали – а если не наблюдали, то понаблюдайте, – что вы продолжаете повторять одни и те же мысли каждый день. Вы как грамофонная запись, в вас тоже нет свежести и новизны – вы стары. Вы все продолжаете повторять одни и те же мысли. Почему? Какая польза от этого? Польза только одна – это просто старая привычка; вы чувствуете, что делаете нечто полезное.

Вы лежите в постели и ждете, когда сон придет к вам, и то же самое повторяется каждый день. Почему вы делаете это? Некоторым образом это помогает. Старые привычки и обусловленность помогают. Ребенку нужна игрушка. Если ему дать игрушку, он заснет; затем можно и отнять игрушку. Но если игрушки нет, ребенок не может заснуть. Это обусловленность. В тот момент, когда ребенку дают игрушку, в его уме что-то срабатывает. Теперь он готов заснуть.

То же самое случается с вами. Игрушки могут быть другими. Кто-то не может заснуть, пока не будет монотонно повторять: «Рама, Рама, Рама...» Он не может заснуть! Это игрушка. Если он повторяет: «Рама, Рама, Рама...», то игрушка в его руках; он может заснуть.

Вы испытываете трудности при засыпании в новой комнате. Если вы привыкли спать в определенной одежде, то вы будете нуж­даться в этой конкретной одежде каждый день. Психологи говорят, что если вы спите в ночной рубашке, а вам ее не дали, то вы будете испытывать трудности при засыпании. Почему? Если вы никогда не спали обнаженным, а вам сказали спать обнаженным, то вы не будете чувствовать себя спокойно. Почему? Между обнаженностью и сном нет никакой связи, но для вас эта связь существует, это старая при­вычка. Со старыми привычками вы чувствуете себя легко и удобно. Схемы рассуждений также являются только привычками. Вы чувствуете себя удобно – одни и те же мысли каждый день, один и тот же маршрут. Вы чувствуете, что все в порядке.

Вы сделали некоторые капиталовложения в ваши мысли и в этом проблема. Ваша мебель не является просто хламом, который можно выбросить, вы очень много в нее вложили. Вся мебель может быть выброшена немедленно, это может быть сделано! Для этого имеются мгновенные методы, мы будем о них говорить. Немедленно, сию минуту, вы можете освободиться от всей вашей умственной мебели. Но тогда вы внезапно окажетесь пустым, незаполненным, и вы не будете знать, кто вы такой. Тогда вы не будете знать, что делать, поскольку впервые с вами не будет ваших старых схем. Шок может быть слишком неожиданным. Вы можете даже умереть, или вы мо­жете сойти с ума.

Вот почему внезапные методы не используются. Пока человек не готов, внезапные методы не используются. Человек внезапно сходит с ума, потому что он теряет все, что удерживает его. Прошлое немед­ленно отбрасывается, а когда прошлое отбрасывается, вы не можете постичь будущее, потому что будущее всегда понимается в терминах прошедшего.

Остается только настоящее, а вы никогда не бываете в настоя­щем. Вы были или в прошлом, или в будущем. Поэтому, когда вы в первый раз окажетесь просто в настоящем, вы почувствуете себя неистовым, сумасшедшим. Вот почему внезапные методы не ис­пользуются, если вы не работаете в школе, если вы не работаете с мастером в группе, если вы не являетесь тотально преданным учите­лю, если вы не посвятили всю свою жизнь медитации.

Поэтому постепенные методы являются достаточно приемле­мыми. Они отнимают много времени, но постепенно вы привыкаете к пространству. Вы начинаете ощущать это пространство, и его красоту, и его блаженство, и тогда ваша мебель постепенно удаля­ется.

Итак, от обычного мышления необходимо перейти к созерцанию – это постепенный метод. От созерцания хорошо перейти к концент­рации – это постепенный метод. А от концентрации хорошо сделать прыжок в медитацию. Тогда вы двигаетесь медленно и на каждом шаге ощущаете под собой фундамент. И когда вы прочно утвердитесь на одном шаге, только тогда вы начнете переходить к следующему шагу. Это не прыжок, это постепенный переход. Итак, эти четыре состояния – обычное мышление, созерцание, концентрация, медита­ция – являются четырьмя шагами.

Третий вопрос:

Является ли развитие пупочного центра совершенно самостоя­тельным и независимым от роста сердечного и головного центров, или он развивается одновременно с ростом сердца и головы? Кроме того, объясните, пожалуйста, каким образом тренировки и техники для пупочного центра отличаются от тренировок и техник для раз­вития сердечного и головного центров.

Следует понять одну основную мысль: сердечный и головной центры должны развиваться, а пупочный – нет. Пупочный центр должен быть только обнаружен, он не должен развиваться. Пупочный центр уже на месте. Вы должны открыть, обнаружить его. Он уже здесь и полностью развит, и вы не должны развивать его. Сердечный центр и головной центр являются развиваемыми. Они не должны быть обнаружены, они должны быть развиты. Их развитию помога­ют общество, культура, образование, тренировки.

Но с пупочным центром вы рождаетесь. Вы не можете не иметь пупочного центра. Вы можете быть без сердечного центра, вы можете быть без головного центра. Они не являются необходимыми; их хорошо иметь, но вы можете жить и без них. Это может быть очень неудобно, но вы можете обойтись без них. Без пупочного центра, однако, вы жить не можете. Он является не просто необходимостью, он является вашей жизнью.

Итак, имеются техники для развития сердечного центра – для роста любви, для роста чувствительности, для того, чтобы ваш ум стал более чувствительным. Имеются методы и техники для того, чтобы стать более рациональным, более логичным. Развиваться мо­жет разум, развиваться могут эмоции, но экзистенция, существова­ние развиваться не может. Она уже здесь; она должна быть обнаружена.

Под этим подразумевается многое. Первое: для вас может ока­заться невозможным иметь такой же ум, такие же умственные спо­собности, как у Эйнштейна. Но вы можете стать буддой. Эйнштейн представляет собой превосходно функционирующий умственный центр. Или кто-нибудь еще... любящий. Маджну в совершенстве фун­кционирует в своем сердечном центре. Вы можете не смочь стать таким, как Маджну, но вы можете стать буддой, потому что в вас свойства будды развивать не нужно, они уже там. Они связаны с основным центром, с исходным центром – с пупком. Они уже здесь. Вы уже будда, только не осознаете этого.

Нельзя сказать, что вы уже Эйнштейн. Вы можете попробовать, но нет никакой гарантии, что вы станете им. Нет никакой гарантии, это вообще кажется невозможным. Почему это кажется невозмож­ным? Потому что для того, чтобы получить голову Эйнштейна, не­обходим некоторый рост, необходима некоторая окружающая среда, необходимо определенное обучение. Это невозможно повторить, по­тому что это неповторяемо. Во-первых, вы должны найти тех же самых родителей, потому что обучение начинается в утробе матери. Трудно найти тех же самых родителей – невозможно. Как вы сможете найти тех же самых родителей, как вы сможете повторить ту же самую дату рождения, тот же дом, те же ассоциации, тех же друзей? Вы должны будете полностью повторить жизнь Эйнштейна – до мельчайших подробностей! Если вы упустите хотя бы один момент, вы будете уже другим человеком.

Итак, это невозможно. Каждая личность рождается в этом мире только один раз, потому что одни и те же обстоятельства не могут быть воспроизведены снова. Повторение ситуации является таким большим событием. Это означает, что тот же самый мир должен существовать в тот же самый момент. Это невозможно. И вы уже здесь, так что, что бы вы ни делали, ваше прошлое уже отразилось в вас. Вы не можете стать Эйнштейном. Индивидуальность повторить невозможно.

Будда не является индивидуальностью. Будда – явление, фено­мен. Не имеют значения никакие индивидуальные факторы; для того, чтобы стать буддой, достаточно вашего существования. Центр уже здесь, он функционирует; вы должны только обнаружить его. Так что техники для сердца являются техниками для развития чего-либо, а техники, относящиеся к пупочному центру, предназначены для его обнаружения. Вы должны раскрыться. Вы уже являетесь буддой, вы должны только узнать этот факт.

Итак, имеются два типа личностей – будды, которые знают, что они будды, и будды, которые не знают, что они будды. Но все явля­ются буддами. В той степени, в какой это касается экзистенции, существования, все являются одинаковыми. Только в экзистенции наблюдается коммунизм; во всем остальном коммунизм является абсурдом. Никто не может быть равным, неравенство является осно­вой всего. Поэтому, если я скажу, что только религия ведет к комму­низму, то это может показаться парадоксом, но я имею в виду именно такой коммунизм: это полное равенство в экзистенции, в существо­вании, в бытии. В этом смысле вы равны Будде, Христу, Кришне, но ни в каком другом смысле две личности не являются равными. Неравенство является основой всего, что относится к внешней жиз­ни; равенство является основой всего, что относится к внутренней жизни.

Итак, эти сто двенадцать методов не предназначены на самом деле для развития пупочного центра; они предназначены для его обнаружения. Вот почему иногда внезапно кто-то становится буддой – нет никакой проблемы создания чего-либо. Если вы сможете взгля­нуть на самого себя, если вы сможете глубоко погрузиться в самого себя, то вы обнаружите, что все, что вам нужно, уже здесь. Все это уже здесь и единственной проблемой является вопрос о том, как добиться отброса к той точке, где вы уже являетесь буддой. Медитация не поможет вам быть буддой, она только поможет вам осознать, что вы будда.

Еще один вопрос:

Все ли просветленные центрированы на пупок? Кришнамурти, например, центрирован на пупок или на голову? Был ли Рамакришна центрирован на сердце или на пупок?

Каждый просветленный центрирован на пупок, но выражение каждого просветленного могло идти и из других центров. Давайте ясно поймем эту разницу. Каждый просветленный центрирован на пупок; других возможностей нет. Но их выражение, их проявление себя, впечатление от них – это совсем другое.

Рамакришна проявляет себя через сердце. Он использует свое сердце как средство для своих сообщений. Что бы он ни обнаружил в пупочном центре, он выражает через сердце. Он поет, он танцует – это проявления его блаженства. Блаженство расположено в пупке, а не в каком-либо другом месте. Рамакришна центрирован в пупке, но как может он сказать другим, что он центрирован в пупке? Для выраже­ния этого он использует свое сердце.

Кришнамурти для выражения использовал свою голову; вот по­чему способы их выражения как бы противоречат друг другу. Если вы верите в Рамакришну, вы не сможете верить в Кришнамурти. Если вы верите в Кришнамурти, вы не сможете верить в Рамакриш­ну, потому что вера всегда основывается на впечатлениях, а не на переживаниях. Человеку, привыкшему рассуждать, Рамакришна ка­жется инфантильным: «Что за чепуха – танцы, пение? Что он делает? Будда никогда не танцевал, а этот Рамакришна танцует. Он выглядит ребенком».

Для рассудка сердце всегда кажется инфантильным, но для сер­дца рассудок кажется бесполезным, поверхностным. Что бы ни гово­рил Кришнамурти, это все то же самое. Переживание одно и то же – будь то Рамакришна, Чайтанья или Мира. Но если человек центри­рован на голову, то его объяснение, его выражение будет рациональ­ным. Если Рамакришна увидит Кришнамурти, он скажет: «Пойдем, давай танцевать. Почему ты тратишь свое время? При помощи танца это может быть выражено более легко и доходит оно более глубоко». Кришнамурти скажет: «Танец? Танец может загипнотизировать. Не танцуй. Анализируй! Рассуждай! Рассуди, проанализируй, стань осознающим».

Эти различные центры используются для выражения, а сами переживания являются одними и теми же. Переживание можно на­рисовать – дзэнские мастера изображали свои переживания. Когда они становились просветленными, они изображали это. Они ничего не говорили, они просто рисовали. Риши, мудрецы из Упанишад создали прекрасную поэзию. Когда они становились просветленны­ми, они создавали поэтические произведения. Чайтанья обычно тан­цевал; Рамакришна обычно пел. Будда и Махавира для объяснения того, что они пережили, использовали голову, рассудок. Для выраже­ния своего переживания они создали великие системы мышления. Но само переживание не является ни рациональным, ни эмоци­ональным: оно выше этого. Было очень мало людей, кто мог бы выразить свои переживания посредством обоих центров. Вы сможете найти многих людей типа Кришнамурти, вы сможете найти многих людей типа Рамакришны, но очень редко случается так, что человек может выразиться через оба центра. Такой человек приводит вас в замешательство. С этим человеком вы никогда не можете быть спо­койны, потому что вы не можете понять соотношения между двумя способами выражения; они кажутся противоречивыми.

Если я говорю что-нибудь, то я должен делать это, используя рассудок. Так я привлекаю много реалистичных, ориентированных на голову людей. Затем однажды они замечают, что я разрешаю пение и танцы, и им становится неуютно: «Что это? Нет никакой связи...» Но для меня здесь нет противоречия. При помощи танца тоже можно говорить – и иногда более глубокие вещи. Рассудок тоже является способом общения – и иногда очень понятным способом. И то, и другое является способом выражения.

Если бы вы увидели Будду танцующим, вы были бы в затрудне­нии. Если бы вы увидели Махавиру, играющего на флейте, обнажен­ного, то вы не смогли бы заснуть. Что случилось с Махавирой? Он сошел с ума? Если флейта у Кришны, то все в порядке, а если у Махавиры, то в это трудно поверить. Флейта в руках Махавиры? Непостижимо! Вы не можете даже вообразить это. Но причина не в том, что имеется противоречие между Махавирой и Кришной, между Буддой и Чайтаньей; все это обусловлено различиями в способах выражения. Будда привлечет конкретный тип умов – ориентирован­ных на голову, – а Чайтанья и Кришна привлекут умы совершенно противоположного типа – ориентированные на сердце.

Но трудности возникают. Люди вроде меня создают трудности: я привлекаю и тех, и других, и никто из них не чувствует себя спо­койно. Когда я говорю, люди, ориентированные на голову, чувствуют себя легко, но когда я допускаю другие типы выражения, они чувст­вуют себя неспокойно. И то же самое происходит с другими – когда используются какие-либо эмоциональные методы, люди, ориенти­рованные на сердце, чувствуют себя легко, но когда я дискутирую, когда я рассуждаю о чем-нибудь, тогда они отсутствуют, их здесь нет. Они говорят: «Это не для меня».

Как раз вчера ко мне пришла одна леди и сказала: «Я была в Маунт Абу, но там у меня возникли трудности. В первый день, когда я слушала вас, все было прекрасным, все привлекало меня; я была просто очарована. Но когда я увидела киртан – посвятительные пес­нопения и танцы, – я решила немедленно все бросить; это было не для меня. Я отправилась на автобусную станцию, но проблема ведь оставалась. Я хотела слышать ваши беседы, поэтому я вернулась. Я не хотела упустить то, что вы говорите». Она была в затруднении. Она сказала мне: «Это было так противоречиво».

Это кажется противоречивым, потому что эти центры противо­речат друг другу, но это противоречие находится внутри вас. Вашей голове нелегко с вашим сердцем; они конфликтуют. Из-за этого внутреннего конфликта вам кажется, что конфликтуют Кришнамурти и Рамакришна. Создайте мост между вашим сердцем и вашей головой и тогда вы узнаете, что они являются посредника­ми.

Рамакришна был абсолютно необразованным – никакого разви­тия рассудка. Он был чистым сердцем. Был развит только один центр, сердце. Кришнамурти является чистым рассудком. Он побы­вал в руках некоторых наиболее строгих рационалистов – Анни Безант, Лидбитера и теософов. Они были создателями величайших философских систем своего века. Теософия, на самом деле, является одной из величайших систем, когда-либо созданных человеком, и абсолютно рациональной. Он был воспитан рационалистами; он яв­ляется чистым разумом. Если он даже говорит о сердце и любви, его выражения являются рациональными.

Рамакришна не такой. Если он даже говорит о рассудке, он абсур­ден. К нему пришел Тотапури и Рамакришна стал изучать под его руководством Веданту. И Тотапури сказал: «Отбрось всю эту религи­озную чепуху. Полностью отбрось эту мать, Кали. Пока ты не отбро­сишь все это, я не буду учить тебя, потому что Веданта не религия, а знание».

Рамакришна сказал: «Хорошо, но дай мне время сходить к мате­ри и спросить ее, могу ли я выбросить все это, всю эту чепуху. Дай мне один момент, чтобы спросить у матери».

Это человек, ориентированный  на  сердце. Даже для  того, чтобы покинуть мать, он должен спросить у нее разрешение. «И она так любит меня – сказал он, – что она позволит мне, ты не беспокойся».

Тотапури не мог понять того, что он слышал.

Рамакришна сказал: «Она так любит меня, она никогда не гово­рила мне нет. Если я скажу «Мама, я должен покинуть тебя, потому что сейчас я изучаю Веданту и не могу делать эту религиозную чепуху, поэтому позволь мне, пожалуйста, то она разрешит. Она даст мне полную свободу отбросить все это».

Создайте мост между вашей головой и сердцем и тогда вы уви­дите, что все те, кто когда-либо становился просветленным, говорили одно и то же, могли отличаться только языки, которыми они поль­зовались.

←К оглавлению

Вверх

Далее

(наведите мышь)