← К оглавлению

Николас Бегич, Джин Мэннинг. Никола Тесла и его дьявольское оружие

Глава 4. ЗАВЕСА СЕКРЕТНОСТИ НАД НАГРЕВНЫМИ СТЕНДАМИ

Учёные делают игрушки. Речь идёт о хорошо сработанной большой игрушке[*40]↓

Доктор Бернард Истлунд, из интервью

Эксперименты подобного рода могут повлечь невосполнимый ущерб[*41]↓

Доктор Ричард Уильямс, 1988 год

Доктор Бернард Истлунд с усмешкой вспоминает тот момент, когда, образно выражаясь, его идея словно электрической искрой озарила мысли доктора Симона Рамо.

– Этот человек – большая шишка среди учёных, работающих на оборонную промышленность, – объяснял Истлунд в телефонном интервью Мэннинг. – Он участвовал в основании «ТРВ» и многих других крупных компаний, сегодня они почти все стали основными оборонными подрядчиками. А ещё на тот момент он входил в правление АРКО («Атлантик Ричфилд Ойл Компани»).

Когда в 1980 году Истлунд делал свой памятный доклад, то сильно нервничал из-за присутствия в аудитории немалого числа маститых учёных. В запасе у него был набор диаграмм, которыми он намеревался проиллюстрировать свой новый проект могучего излучателя, чей микроволновый луч должен пронзить ионосферу. Мотивов продемонстрировать проект в лучшем виде у него хватало. Тот, кому потребуются мощные генераторы для обеспечения передатчика электропитанием, станет основным потребителем газовых скважин на Северном Склоне Аляски, принадлежащих АРКО.

– Я принялся демонстрировать схемы, – рассказывал Истлунд, – и как раз объяснял одну из них, на которой было отображено взаимное положение Аляски, России, магнитного полюса и т.д. А затем я поставил другой слайд, где были отображены газовая скважина, генератор, антенна и излучение.

Показывать следующий слайд Истлунду не пришлось.

– Рамо просто потребовал, чтобы я заткнулся, и сказал: «Великолепная идея!» Я так и не перешёл к деталям, – заявил Истлунд с гордостью. – Идея была проста и доходчива. Вообще говоря, когда дело доходило до разъяснений моих проектов людям знающим, я никогда не добирался дальше третьей схемы. После неё они могли сами понять всё остальное.

Учёный, внимание которого привлёк проект Истлунда, был изобретателем, имевшим патенты в области микроволновых, оптоволоконных технологий, а также управляемых ракет. Рамо – соавтор изданной в 1944 году книги «Магнитные поля и волны в современной радиотехнике» и вообще очень знающий инженер.

Истлунда же описывали как человека тактичного, имевшего высокую репутацию учёного-физика, руководителя технологической компании в Хьюстоне. «Истлунд – отнюдь не чокнутый профессор со всклокоченными волосами», – как выразился журнал «Омни»[*42]↓, приводя список всех его учёных степеней, которых тот удостоился в Массачусетском технологическом институте и Колумбийском университете. Проработав восемь лет в программе разработок по термоядерному синтезу под эгидой Комитета по атомной энергии, он в начале 70-х стал соавтором изобретения «плазменного факела», благодаря которому можно было бы использовать излишки плазмы термоядерного реактора для переработки твёрдых отходов.

Спустя некоторое время после конференции, где Рамо узнал об изобретении Истлундом ионосферного излучателя, оба учёных взялись за совместную работу над патентом, заявку на который подали в 1985-м. Их изобретение под названием «Метод и техника нагрева участка плазмы при помощи электронного циклотронного резонанса» стало вторым в серии из трёх патентов, права на которые Истлунд уступил дочерней компании АРКО – «АРКО Пауэр Текнолоджиз Инк.» (АПТИ). По словам Истлунда, вкладом Рамо в проект стала идея использования огромного сверхпроводящего наземного трансформатора для влияния на магнитное поле Земли на большой высоте.

На тот момент дела Истлунда шли неплохо. Полемика вокруг его патентов ещё не началась, никто не выступал с заявлениями, что эксперименты с его разработками могут обернуться «актами глобального вандализма».

Истлунд был нанят АРКО в качестве консультанта, и его задачей было решение проблемы использования миллиарда кубометров газа из месторождений АРКО на Северном Склоне Аляски. Вопрос был в том, что месторождение находилось очень далеко от каких-либо потенциальных потребителей. Постройка трубопровода для перекачки газа в производственные центры проблемы не решала – этот циклопический проект трубопровода стоял на повестке дня в нефтяной индустрии уже лет двадцать, но так и не получил успеха. Наибольшую выгоду компания получила бы, найдя потребителя для газа непосредственно на Северном Склоне.

Но где найти потребителя таких огромных объёмов электроэнергии в этих бескрайних просторах, скованных льдом, малонаселённых? Прикинув объём месторождения и примерную мощность генераторов, Истлунд понял, что речь идёт о миллиардах ватт энергии, а не просто о стандартной городской электростанции в миллион ватт. Что могла бы сделать фирма с несколькими гигаваттами?

Он сразу отбросил в сторону все разработки, для которых могла бы потребоваться небольшая мощность. Постепенно в голове Истлунда родился план – использовать всю эту энергию для того, чтобы запитать ей самый большой в мире ионосферный нагревный стенд. Наземное оборудование станет передавать сфокусированную энергию в ионосферу, где высокочастотное излучение придёт во взаимодействие с заряженными частицами, которые всегда там находятся. Тогда действие направленного луча создаст могучий поток частиц и молекул на обширном участке ионосферы – вверх, прочь от Земли.

Как позднее выяснилось, большой ионосферный нагревный стенд следовало расположить довольно далеко от газовых месторождений Северного Склона. Но это только подхлестнуло азарт Истлунда к разрешению задачи.

Любой человек, которому не случалось работать на военно-промышленно-научный комплекс, слушая рассказ Истлунда об истории создания нагревных стендов, задался бы вопросом – зачем кому-то вообще понадобилось нагревать и перемещать с места на место воздушные массы в верхних слоях атмосферы? Могло ли быть мотивом к этому стремление помочь своей стране опередить Советский Союз, который проводил эксперименты с аналогичной технологией? Но военным известен правильный ответ. Основные исследования Истлунда проходили под эгидой Управления исследовательских проектов Министерства обороны[*43]↓и носили название «Энергетический противоракетный щит на Северном Склоне Аляски».

На тот момент Соединённые Штаты уже располагали несколькими антеннами для проведения экспериментов по воздействию радиоволн на ионосферу, расположенными в самых разных районах. Но, получив в руки самое мощное устройство по сравнению со всеми доселе построенными, вдобавок обладающее наилучшими параметрами фокусировки излучения, американские военные могли бы расплавлять вражеские ракеты, разрушать мировые телекоммуникационные сети и даже управлять погодой, изменяя направления потоков воздуха в верхних слоях атмосферы.

Другие области применения подобной аппаратуры несколькими годами позже станут предметом ожесточённых дебатов. Например, в 1995 году в официальных документах неожиданно возникнет «томография земной коры» (сканирование Земли излучением, отражённым от атмосферных слоёв, – проще говоря, просвечивание Земли насквозь в поисках туннелей и подземных построек). И это только одна из самых безобидных возможностей.

Как бы то ни было, в 80-х годах договориться с патентным бюро было нелегко. Когда Истлунд подал заявку на первый из серии патентов, связанных с изобретением ионосферного нагревного стенда, эксперт заявил ему, что оно больше смахивает на творение научного фантаста. Истлунд на это ответил, что аналогичная техника давно существует. Шаг за шагом он разрабатывал и представлял в Бюро документацию и расчёты, доказывавшие работоспособность его детища. Только это и подействовало на чиновников. Но прежде чем в 1991 году материалы были обнародованы, командование ВМФ поместило его патент за номером 5.038.664 под гриф «Секретно» сроком на 1 год. В патенте речь шла о создании в небесах «щита, состоящего из релятивистских частиц». (Под «релятивистскими» подразумеваются частицы, движущиеся с околосветовой скоростью.)

Изобретение Истлунда сразу привлекло внимание военных, благодаря чему и были получены сотни тысяч долларов из бездонного кошелька Пентагона на проведение предварительных исследований. В радиоинтервью в 1988 году Истлунд заявил, что Министерство обороны провело огромную работу по воплощению в жизнь его изобретений, но разглашать детали он не имеет права. Позднее он расскажет Мэннинг, что после подачи им заявок на патенты (к тому моменту он проработал в АРКО около года) специалисты DARPA провели тщательный анализ всех его открытий, и ему было предложено заключить с управлением контракт на изучение возможности создания потоков релятивистских электронов в атмосфере.

В 1986 году Истлунда уволили из АРКО – весть о его изобретении наделала много шуму в средствах массовой информации. На 1988 год пришлось одно из основных его выступлений для прессы, это примерно через год после того, как был предан огласке один из его основных патентов – о способах накачки мощной электромагнитной энергией в заданных областях верхних слоёв атмосферы[*44]↓

Опубликованный патент носил название «Метод и техника воздействия на участок земной атмосферы, ионосферы и магнитосферы». В интервью «Нэшнл паблик рэдио» Истлунд утверждал, что факт существования патента не следовало делать достоянием гласности. Он заявил, что вовсе не обрадовался факту огласки, но сообразил, что патентное бюро не располагает «фундаментальными данными», составляющими суть конструкции. «Вы не получите патента на ваше устройство, если не объясните достаточно подробно, как оно работает», – сказал он. Однако добавил, что засекреченной осталась специфика военного применения этого патента. У интервьюера, корреспондента «Нэшнл паблик рэдио» Алекса Чедвика, причиной для полемики с Истлундом стал пугающий масштаб возможных эффектов, которые будут вызваны использованием установки. Такие явления, как изменение структуры и состава земной атмосферы, словно бы сошли со страниц романов Жюля Верна. Испытывая гордость за произведённое впечатление, Истлунд заявил, что в патенте нет ничего фантастического, всё основано на комбинации уже известных технологий. «Отдельные области применения связаны с достижением благотворного воздействия на среду».

Это солнечные пятна-то благотворны? Чедвик привёл цитату из текста на одиннадцатой странице, где Истлунд заявлял, что его изобретение способно нарушить работу информационных каналов и линий связи на всём земном шаре. Коротко усмехнувшись, изобретатель подтвердил сказанное. «Очевидно, что практической пользы от этого немного и приведённый отрывок действительно противоречит моим же собственным словам. Но в патенте говорится только о потенциальной возможности. Солнечные пятна и солнечные вспышки действительно нарушают работу средств связи. Подобного эффекта можно добиться, используя аналогичный механизм».

Энтузиазм Истлунда в отношении возможности экологической инженерии более чем явственно заметен в интервью журналу «Омни». Признавая, что большинство сфер применения его изобретения – военные, он также заговорил о «благотворном» использовании. В его представлении, благотворное использование заключается в возможности перенаправления высотных атмосферных потоков, которые являются основным фактором, определяющим климат земного шара. Ещё один способ управления погодой при помощи изобретения заключается в создании «вихревых потоков атмосферных частиц, действующих как линза или фокусирующее устройство» для солнечных лучей, как заявил Истлунд в интервью журналу «Омни». С его помощью люди, управляющие антенной, могут заставить лучи нагревать точно выбранный участок земной поверхности. Можно экспериментировать с повышением температуры в разных местах, пока не удастся устойчиво контролировать направление ветра.

В журнале приводился комментарий. «По словам изобретателя, это означает, что появляется возможность изменения характера погодных условий в указанном регионе, это позволит принести дожди в Эфиопию или смягчить летние штормы на Карибах. Устройство может даже восстановить озоновый слой, залатать озоновую дыру над Антарктидой или расщепить атмосферные выбросы – углекислый газ и окислы азота».

Но далеко не все учёные разделяют подобный энтузиазм в отношении экспериментов с ионосферой. Доктор Ричард Уильямс, физик Исследовательского центра Дэвида Сарнова в Принстоне (Нью-Джерси), отправил в научный журнал статью, в которой предупреждал о том, что изобретение Истлунда может представлять собой серьёзную угрозу для атмосферы. Уильямс резюмировал содержание патента Истлунда/АПТИ, где говорится о воздействии на атмосферу, ионосферу и магнитосферу:

«В основе изобретения лежит использование потока радиоволн чудовищной интенсивности, нацеленного на верхние слои атмосферы. На определённой высоте нагрев, являющийся результатом циклотронного резонанса, вызовет ионизацию нейтральных атомов в атмосфере. Среди возможных сфер применения изобретения указываются «постановка помех для коротковолновых передач со спутников» или даже «полное нарушение каналов связи на обширных участках земной поверхности». Среди других функций оборудования упоминается воздействие на погодные условия, изменение физических параметров обширных участков земной атмосферы и перехват вражеских боеголовок»[*45]↓

По словам Уильямса, эксперименты с применением столь мощной энергии грозят опасностью для состояния верхних слоёв атмосферы. Позднее он прокомментировал заявления Истлунда, сделанные им в радиоинтервью, о том, что секретный армейский проект, воплощающий указанное изобретение, уже на пути к реализации. Предостережения Уильямса действительно способны были остудить иные горячие головы.

«Эксперименты подобного рода могут повлечь невосполнимый ущерб».

Уильямс напомнил своим коллегам-физикам, что даже незначительные явления в верхних слоях атмосферы – например, полёты космических аппаратов – могут повлечь за собой серьёзные последствия. В том числе разрушительные явления в озоновом слое, том самом, который поглощает губительное ультрафиолетовое излучение. Хотя физики непрерывно объясняют, что озоновый слой и ионосфера представляют собой разные слои атмосферы, но неизменно добавляют: они в значительной степени сообщаются между собой. Заостряя внимание на проблеме озонового слоя, Уильямс утверждает: «В результате долгих переговоров федеральное правительство присоединилось к международному соглашению по охране озонового слоя. Но один-два эксперимента с установкой Истлунда могут свести к нулю всё, чего мы достигли по этому соглашению».

Также он отметил, что процессы в верхних слоях атмосферы не бывают локальными.

«АРКО Текнолоджиз» явно не стремилась к огласке. В августе 1992 года Джин Мэннинг столкнулась на семинаре по проблемам энергетики излучений Международной энергетической конференции с президентом АПТИ, доктором физики Рэми Шенни. Её интересовали в первую очередь новые сведения об альтернативных источниках энергии, но один пункт программы на целое утро отвлёк Джин от «усовершенствованных и новаторских систем». В программе говорилось, что в семинаре по энергетике излучений будет участвовать представитель АПТИ, а это значит, что у неё появится возможность выяснить, займётся ли его компания созданием установки Истлунда.

Чтобы проникнуть в аудиторию, Мэннинг не нужно было предъявлять удостоверение журналиста. Данный семинар был приватной встречей коллег, представлявших государственные исследовательские учреждения, университеты, а также Федеральный департамент энергетики. В аудитории находилось не более тридцати человек. Кроме Джин, в комнате была только ещё одна женщина, производившая впечатление маститого учёного-исследователя, работающего в государственном учреждении.

Обсуждение переходило от темы к теме – участники явно торопились закончить формальную часть встречи. Мэннинг узнала, что канадские исследователи участвовали в постройке экспериментального самолёта, первый полёт которого состоялся в 1987 году. Аппарат пролетел около 250 километров, получая энергию с земли в виде коротковолнового излучения. АРКО, «Рэйтеон», Лаборатория реактивного движения и группа японских учёных вошли в историю мировой энергетики и физики излучений. Такие летательные аппараты могли бы быть использованы для разведки и наблюдения, как хвастливо говорили об этом учёные. Или же таким способом можно было бы передавать электроэнергию для «разработки отдалённых залежей полезных ископаемых».

Высокий, с иголочки одетый мужчина предложил поборникам лазерного излучения и сторонникам микроволновой технологии сорганизоваться между собой, «...чтобы найти наиболее эффективный метод. Давайте создадим совместную команду и вытрясем деньги из толстосумов».

Сотрудник некоего крупного университетского центра по изучению космической энергии поднял вопрос о возможном воздействии микроволнового излучения на окружающую среду. Он отметил, что самая большая проблема для всех здесь присутствующих – восприятие общественностью самой идеи воздействия на окружающую среду. В 70-х и 80-х годах шли споры вокруг СВЧ-излучения и микроволновых печей, но затем в фокусе внимания основной дискуссии по экологическому аспекту электромагнитных явлений оказались процессы, ставшие результатом использования 60-герцовых линий электропередачи. «Но я думаю, благодаря собранным нами данным будет нетрудно доказать, что при той плотности энергии, о которой идёт речь, ни о каких термальных эффектах и речи идти не может. Плотность энергии в тех местах, где люди окажутся неподалёку от установки, не вызовет никаких проблем».

К удивлению Мэннинг, он признал важность «...иного вопроса – каковы последствия продолжительного воздействия на людей излучения низкой плотности? Никаких изучений в рамках данной проблемы не велось, и подобное исследование должно быть столь детальным, развёрнутым и интенсивным, что в ближайшем будущем не стоит ожидать его проведения. Поскольку указаний на этот счёт не было и нет».

Мэннинг про себя молилась на свой диктофон. «Так почему же они ищут деньги на постройку своих игрушек, не дожидаясь проведения столь важных исследований?» Она не задала этого вопроса вслух, поскольку как раз подошла очередь докладчика, ради которого она и пришла сюда, – президента АПТИ. Возможно, она надеялась услышать, что программа экспериментов по воздействию на ионосферу отменена.

Доктор Шэнни оказался крупным смуглым мужчиной. Он был одет в отличный тёмный костюм. Его выступление было недолгим: он продемонстрировал ряд аудиовизуальных материалов, посвящённых эксперименту в Канаде по обеспечению питания силовой установки самолёта по микроволновому лучу. Видимо, сам факт его присутствия на семинаре был важнее, чем обстоятельный доклад.

Чуть позже Мэннинг подкараулила его в залитом солнечным светом внутреннем дворике и остановила Шэнни на выходе. Она предъявила удостоверение от журнала «Эксплор!» и задала вопрос о нынешнем состоянии работ по внедрению патентов Бернарда Истлунда.

Шэнни сразу отвернулся от неё, однако по выражению его лица и жестам можно было бы заключить, что Истлунд попросту сумасшедший и компания не собирается в дальнейшем иметь дело с фантазиями этого изобретателя.

Поняв, что АПТИ всё-таки свернула программу строительства циклопического излучателя, Мэннинг поблагодарила его. Шэнни присоединился к своей группе и направился в ресторан. Она невольно прокружила в памяти эту встречу и только тут сообразила, что Шэнни не сказал ей ни единого слова и при случае сослаться было бы не на что. Он очень ловко сумел создать впечатление, что сообщил ей некую информацию о свёртывании программы «Арфа».

Года через два гигантский оборонный подрядчик, «Е-Системс», выкупил у Шэнни компанию АПТИ. Позднее след патентов Истлунда был заметен ещё основательнее, когда корпорация «Рэйтеон» приобрела «Е-Системс» вместе с контрактом на создание «Арфы» и вышеозначенными патентами.

Даже если предположить, что подрядчики действительно полностью лишились прав на спорный патент № 4.686.605, всё равно они остались хозяевами дюжины других, с ним связанных. АПТИ или более крупные оборонные подрядчики, поглотившие её вместе со всеми разработками, вполне могли выкинуть сомнительные патенты Истлунда в мусорную корзину[*46]↓, разрабатывая и развивая тем временем собственные технологии передачи энергии при помощи излучения. Среди патентов, не ставших достоянием общественности – и также принадлежащих «АПТИ Инк.», – Ник Бегич обнаружил следующие:

5.068.669 «Система передачи энергии при помощи излучения»;

5.041.834 «Искусственный ионосферный экран, образованный слоем плазмы»;

4.999.637 «Создание искусственных областей ионизации над земной поверхностью»;

4.817.495 «Оборонительная система опознавания космических объектов»;

4.973.928 «Взрывы масштаба атомных, не сопровождающиеся выбросом радиоактивных материалов».

В интервью, которое взяла у него Джин, Истлунд объяснил, почему его метод создания высокоэнергетического противоракетного щита оказался шагом вперёд по сравнению с созданием аналогичного лучевого оружия, разработанного в рамках Стратегической оборонной инициативы, – при использовании конструкции Истлунда не было необходимости в спутниках. Антенна, расположенная на Земле, излучала энергию в атмосферу, чтобы придать ускорение содержащимся в ней свободным электронам, так что необходимости в корпускулярном излучении со спутников не было. Более того, при достаточно высоком уровне мощности излучения на большой высоте эффект мог многократно усиливаться.

«Я использовал фактор, позволивший многократно увеличить мощность на высоте, скажем, ста километров. Я пошёл другим путём, не сравнимым с разработками, что главенствовали на тот момент... Мне удалось открыть нечто новое. Как я понимаю, задача получения энергии многократно большего уровня, который позволит осуществлять куда более интересные вещи, и была одним из центральных пунктов в программе «Арфа». В общих чертах это как раз то, что я описывал в патентах».

Возможно, разработчики «Арфы» сумели миниатюризировать технологию и больше не нуждались в столь внушительном количестве свободной земли и электроэнергии, которое фигурировало в расчётах Истлунда? Джин не преминула спросить его об этом.

– Вполне возможно, – ответил изобретатель, – у них было немало способных инженеров, а также вдосталь времени для модернизации. Хотелось бы надеяться, что они сумели её усовершенствовать.

В 1994 году Истлунд ответил на письмо гражданина Австралии Дэвида Уайта[*47]↓, которого явно беспокоила опасность разрушительных последствий применения «Арфы» для Австралии и Новой Зеландии. «Мы уже говорили о том, что строительство этой антенны есть первый шаг к проверке осуществления указанных в патенте возможностей. Большинство задач по применению оборудования в военных целях связано с ускорением электронов в атмосфере до релятивистских скоростей. В моём понимании, одна из функций программы – изучение методов ускорения электронов».

Ускоренные электроны будут двигаться вдоль силовых линий магнитного поля Земли, они могут даже проскакивать по силовой линии над Австралией и возвращаться на север или «пропадать в атмосфере». «Не паникуйте, – писал Уайту Истлунд, – всё это происходит очень высоко над Землёй».

«Потребуются... годы для того, чтобы появилась возможность сгенерировать достаточное количество электронов, представляющее угрозу для Южного полушария. Причём всё вышесказанное может считаться справедливым только в том случае, если будет доказано, что антенна вообще может создавать такие электроны».

По словам Истлунда, с тех пор как он прекратил сотрудничество с АРКО, он «какое-то время размышлял о возможности использования антенны для сокращения озоновых дыр и управления струевыми потоками в целях воздействия на погоду».

Как позднее Истлунд рассказал Джин, камень преткновения заключается в следующем: когда ионизирующие лучи за счёт диэлектрического пробоя создают некоторое количество озона, увеличивается концентрация азотистых соединений. «Проблема в том, что производство большого количества озона требует немало энергии». Учёный намерен продолжить работу над этим вопросом.

Всё, что ему нужно, – добиться признания своего вклада в изобретение усовершенствованного нагревного стенда типа «Арфа». «Пусть он и принадлежит им, но они не имеют права приписать его создание себе, – говорил учёный, – я был раздосадован, потому что причиной моего изгнания стала «внутренняя политика». Я пошёл к адвокату, работающему с моими патентами, но тот посоветовал «...не тревожиться. Ваша идея работает на далёкую перспективу... Если она сработает, правительство Соединённых Штатов обязательно заявит, что именно вы являетесь изобретателем. Этого у вас отнять не смогут».

Желая доказать, что «Арфа» основана на его технологиях, Истлунд сказал: «...например, в их планах значится, что одна из целей программы – создание релятивистских электронов».

Он наглядно живописал, какой энергией обладают релятивистские электроны. «Те электроны, что бомбардируют экран вашего телевизора, движутся с энергией в 25 тысяч электронвольт. Когда они получают больше полумиллиона электронвольт, их уже можно назвать релятивистскими. Те, о которых упоминают в материалах по «Арфе», обладают энергией в размере от одного до трёх миллионов электронвольт».

В патенте, созданном им вместе с Симоном Рамо, описывался процесс. «Вы вертите ручки управления антенной, включаете излучение и запускаете процесс». Поскольку в естественных условиях интенсивности магнитного поля Земли едва хватает на то, чтобы двигать стрелку компаса, Рамо предложил применить огромную сверхпроводящую катушку, установленную на земле, и с её помощью изменять напряжённость магнитного поля на выбранной высоте, как рассказал журналистке Истлунд. «Такое устройство обеспечит дополнительную возможность воздействия на внешние условия... Тем самым значительно расширится свобода действий».

Джин спросила: «Поднимал ли кто-нибудь вопрос о возможных последствиях в том случае, если ситуация выйдет из-под контроля?»

Похоже, Истлунд не уловил скрытого гнева, и его ответ был достоин истинного энтузиаста науки. «Говоря о свободе, я имел в виду нечто другое, – ответил он, – ну, скажем, так: вы хотите разогнать свободные электроны. Воздействуете на них излучением, разгон происходит, но при этом используется всего один процент излучаемой мощности... Так что вам приходится применять большую антенну... Под свободой я подразумеваю возможность делать всё, что вам вздумается».

Физик особо подчеркнул, что испытывает поистине симпатию к созданной установке. «Если хотя бы одна десятая её возможностей будет пригодна для использования, это будет настоящее чудо техники».

Однако число людей, которые с ним не согласны, неуклонно растёт. Прежде чем мы познакомимся с Клэром Зикуром и «парнями из чащобы», посвятим следующую главу истории создания радиоизлучающих «чудес техники».


[*40]↑ Доктор Бернард Истлунд, 20 февраля 1995 года, интервью с Джин Мэннинг.

[*41]↑ Доктор Уильямс Ричард. Угроза атмосфере. «Физикс энд сосайти», апрель 1988 года.

[*42]↑ Лоурен Билл. Новое открытие Теслы. «Омни», март 1988 года.

[*43]↑ Контракт ДАРПА № DAAHDJ-86-C-0420 «Энергетический противоракетный щит на Северном Склоне Аляски».

[*44]↑ Лоурен Билл. Новое открытие Теслы. «Омни», март 1988 года.

[*45]↑ Уильямс Ричард. Угроза для атмосферы. «Физикс энд сосайти», № 2 (17), апрель 1988 года.

[*46]↑ Патенты Истлунда/АПТИ: а) № 4.686.605 «Метод и техника воздействия на участок земной атмосферы, ионосферы и магнитосферы»; б) «Метод наведения экрана релятивистских частиц». Помещён командованием флота под гриф «Секретно» сроком на один год; в) № 4.712.155 «Метод и техника создания искусственного циклотронного резонанса».

[*47]↑ 2 марта 1994 года, письмо от Бернарда Истлунда Дэвиду Уайту, сотруднику «Продакшн Текнолоджиз Инк.», цитируется с разрешения доктора Истлунда.


← К оглавлению

Вверх

Далее

(наведите мышь)