←К оглавлению |
Ошо (Бхагван Шри Раджниш) - Книга тайн - 5 (Вигьяна Бхайрава Тантра) |
30 июля 1973 года, Бомбей, Индия
Вопросы:
Уединенность так болезненна. Что делать?
Как примирить уединенность с целостностью?
Минимизировать или максимизировать?
Является ли секс стремлением вернуться назад в материнское чрево?
Кого Вы имеете в виду, когда говорите «мы»?
Противостояние человека с самим собой в уединенности ужасно, болезненно. Что делать?
Это противостояние ужасно и болезненно, и человек вынужден страдать от него. Ничего нельзя сделать, чтобы избежать его, ничего нельзя сделать, чтобы отвлечь свой ум, ничего нельзя сделать, чтобы убежать от этого. Придется страдать и идти через это. Это страдание, эта боль – хороший знак того, что вы уже вблизи нового рождения, ведь каждому рождению предшествует боль. Ее нельзя избежать, ее не следует избегать, поскольку эта боль – часть вашего роста. Эти боль и страдание традиционно известны как тапасчарья, аскетизм. В этом смысл тапаса – ревностного энергичного аскетизма.
Но почему есть эта боль? Это нужно понять, поскольку понимание поможет вам пройти через эту боль, а если вы идете через нее осознавая, то легче, скорее выйдете из этой боли.
Почему, когда вы одни, есть боль? Прежде всего, потому, что болит ваше эго. Ваше эго может существовать только с другими. Оно растет, когда есть связи, оно не может существовать в одиночку. Поэтому в ситуации, когда оно существовать больше не может, оно задыхается, оно чувствует себя как на краю смерти. Это страдание самое глубокое. Вы чувствуете себя так, как будто умираете, но умираете не вы, умирает ваше эго, которое вы воспринимаете как себя, с которым вы отождествили себя. Оно не может существовать, так как оно было дано вам другими. Оно вложено в вас.
Когда вы оставляете других людей, вы не можете унести его с собой. Подумайте об этом таким образом: когда вы в обществе, люди думают, что вы очень хороший человек. То, что вы хороший, не может существовать, когда вы одиноки, одни, поскольку это ведь то, что о вас думают люди. Теперь этих других людей больше нет. Они не содействуют больше вашему образу. Эта ваша «хорошесть» теперь лишена основания. Мало-помалу она исчезает, и вы чувствуете себя плохо, ведь вы были таким хорошим человеком, а теперь больше нет. И будут страдать не только хорошие люди – если вы плохой человек, то и это тоже дано вам другими людьми. Это тоже способ привлечения внимания. Когда многие люди считают вас плохим, на вас обращают внимание. Люди не могут быть безразличными по отношению к вам, они должны быть по отношению к вам бдительными. Вы кто-то, вы плохой, опасный человек. Когда вы отправляетесь в одиночество, вы становитесь никем. Этот плохой образ исчезает, а ведь вы питались им, ваше эго питалось им. Поэтому плохой человек, хороший человек – это в основном безразлично: оба воспитывают свое эго. Их средства различны, но цель одна и та же.
Плохое зависит от других людей, хорошее тоже. Эти качества существуют в обществе. Праведник и грешник — они существуют в обществе. Когда вы одни, вы не праведники и не грешники. В уединении все, что вы знали о себе, отпадет; мало-помалу оно исчезнет. Вы можете продлить свое эго на некоторый период – и это тоже вы должны будете делать с помощью воображения, – но вы не сможете продлить его надолго. Без общества вы лишены корней; нет почвы, из которой можно получать питание. Вот в чем основная боль. Вы больше не уверены в том, кто же вы: вы просто распадающаяся личность, растворяющаяся личность. Но это хорошо, поскольку, если это ложное «я» не исчезнет, реальность не сможет проявиться. Если вы не омоетесь полностью и не станете снова чистыми, реальное не проявится.
Это ложное «я» завладело троном, оно должно быть свергнуто с трона. Если вы живете в уединении, все ложное уходит. А все, что дано вам обществом, ложно, – на самом деле, все, что дано вам, – ложно, все, что рождено в вас, – реально. Все, что есть вы, как вы есть, что не вложено в вас кем-то, – все это реально, подлинно. А ложное должно уйти. Ложное – это великий вклад; вы так много вложили в него, вы так много ухаживали за ним. Все ваши надежды связаны с ним, поэтому, когда вы начнете растворять себя, вы будете чувствовать страх, дрожь, испуг. Что же вы делаете с собой? Вы разрушаете всю свою жизнь, всю структуру жизни.
Будет страх. Но вы должны пройти через этот страх, только тогда вы станете бесстрашными. Я не говорю, что вы станете храбрыми, нет; я говорю, что вы станете бесстрашными. Храбрость – это всего лишь часть страха. Какими бы храбрыми вы ни были, за этим прячется страх. Я же говорю – бесстрашными. Вы не будете храбрыми, нет необходимости быть храбрыми, когда нет страха. И храбрость, и страх становятся несущественными. Они – две стороны одной монеты. Эти ваши храбрые люди – это же вы, стоящие вверх ногами, – совсем как в сиршасане. Ваша храбрость спрятана в вас, а страх – на поверхности; их страх внутри, а храбрость – на поверхности. Поэтому когда вы одни, вы очень храбры, когда вы думаете о чем-то, вы очень храбры, но когда наступает реальная ситуация, вы полны страха.
О солдатах, о величайших из солдат, говорят, что когда они отправляются на фронт, они боятся так же, как и все остальные. Внутри все дрожит, но они идут. Они выталкивают эту дрожь в подсознание; и чем больше эта внутренняя дрожь, тем сильнее они создают видимость своей храбрости. Они создают себе броню. Посмотрите на эту броню — они выглядят храбро, но глубоко внутри они исполнены страха. Человек становится бесстрашным только в том случае, когда он прошел через глубочайший из страхов – через страх растворения эго, растворения образа, растворения личности.
Это смерть, поскольку вы не знаете, проявится ли из этого новая жизнь; в течение всего этого процесса вы знаете только смерть. Только когда вы мертвы, мертвы, как вы есть, мертвы, как ложная сущность, только тогда вы познаете, что смерть была дверью в бессмертие. Но это цель. В течение же самого процесса вы просто умираете. Все, что вы так сильно ценили, отбирается у вас – ваша личность, ваши идеи, все, что вы считали прекрасным. Все оставляет вас. Вы обнажаетесь. Все роли и одеяния отбираются прочь. В течение самого процесса будет страх, но этот страх – основное, необходимое, неизбежное, – через что нужно пройти. Это нужно понять, и не пытайтесь избежать этого, не пытайтесь сбежать от этого, поскольку всякое бегство приведет вас обратно, вы вернетесь к своей личности.
Те, кто входит в глубокое безмолвие и уединение, всегда спрашивают меня: «Будет страх, что же делать?» Я говорю им не делать ничего, просто жить страхом. Если приходит дрожь, дрожать. Зачем предотвращать ее? Если есть внутренний страх и вы трясетесь от него, так тряситесь. Не делайте ничего. Позвольте страху быть. Он пройдет сам собой. Вы избегаете его, – а вы можете избежать его, вы можете начать распевать Рама, Рама, Рама; вы можете ухватиться за мантру, и таким образом отвлечь свой ум. Вы успокоитесь, и страха не будет. Вы вытолкнули страх в подсознание. Страх уходил – это хорошо, ведь вы хотели освободиться от него, – он оставлял вас, а когда он оставляет вас, вы будете дрожать. Это естественно, поскольку из каждой клеточки тела и ума освобождается некоторая энергия, обычно загнанная вовнутрь. Будет дрожь и тряска; будет совсем как при землетрясении. Вся душа будет потрясена этим, но пусть так будет. Не делайте ничего. Это мой совет. Не распевайте и имени Рамы. Не пытайтесь что-либо делать с этим, поскольку все, что вы сможете сделать, снова будет подавлением. Просто позволяйте этому страху быть; когда ему позволяют быть, он оставляет вас – и когда он оставит вас, вы будете совершенно иным человеком.
Циклон прошел, и теперь вы будете центрированными, такими центрированными, какими никогда раньше не были. И раз вы познали искусство позволять вещам быть, вы познали один из главных ключей, открывающих все внутренние двери. Что бы ни происходило, пусть так и будет, не избегайте ничего.
Если в течение трех месяцев вы можете быть в полном уединении, в полном безмолвии, не сражаясь ни с чем, позволяя быть всему, что бы то ни было; тогда в эти три месяца все старое уйдет и будет новое. Но секрет в том, чтобы позволять этому быть, как бы то ни было страшно, болезненно, как бы то ни было опасно, смертельно. Будет много моментов, когда вы почувствуете, что сойдете с ума, если не сделаете чего-нибудь, и непроизвольно вы начнете что-то делать. Вы будете знать, что ничего сделать нельзя, но вы не сможете контролировать себя и начнете что-то делать.
Это точно так же, как если бы вы пробирались по темной улице ночью, в полночь, и испытывали страх, поскольку никого нет вокруг, и ночь темна, а улица неизвестна – вы начинаете насвистывать. Что может сделать насвистывание? Вы знаете, что это вам не поможет. Потом вы начинаете напевать какую-нибудь песню. Вы знаете, что пение ничем не поможет вам, темнота не рассеется, вы останетесь в одиночестве, но все же, это отвлекает ваш ум. Если вы начнете насвистывать, то благодаря этому самому насвистыванию вы обретете уверенность и забудете темноту. Ваш ум устремляется в это насвистывание, и вы хорошо себя чувствуете.
Ничего не случилось. Улица та же самая, темнота та же самая, опасность, если она и есть, то есть, но теперь вы чувствуете себя более защищенными. Все то же самое, но теперь вы что-то делаете. Вы можете начать распевать мантру, имя Рама, Рама, это будет что-то вроде насвистывания. Это придаст вам силы. Но такая сила опасна, такая сила снова станет проблемой, поскольку она может стать вашим старым эго. Вы снова оживляете свое эго.
Оставайтесь свидетелями и позволяйте случаться всему тому, что случается. Чтобы пройти через страх, нужно встретиться с ним лицом к лицу. Чтобы перешагнуть через боль, нужно встретиться с ней лицом к лицу. И чем более подлинной является эта встреча, чем более она лицом к лицу, чем больше вы смотрите на вещи, как они есть, тем скорее случится то, что должно случиться.
Для этого вам потребуется время и только потому, что ваша подлинность не является интенсивной. Это может занять у вас три дня, три месяца, три жизни – все зависит от интенсивности. На самом деле, и трех минут может быть достаточно – и трех секунд может быть достаточно. Но тогда вы должны будете пройти через потрясающий ад, испытывая при этом такое напряжение, которое вряд ли сможете вынести, вряд ли сможете выдержать. Если человек может встать лицом к лицу со всем, что спрятано в нем, тогда это спрятанное проходит, и если оно проходит, вы становитесь иными. Ведь все, что покинуло вас, было раньше вашей частью, а теперь не является таковой.
Так что не спрашивайте, что делать. Не нужно ничего делать. Ничего не делая, лишь участвуя как свидетель, встречаясь без напряжения лицом к лицу со всем, что бы ни происходило, не делая даже ни малейшего усилия, просто разрешая всему этому быть... оставайтесь пассивными, и пусть это проходит. Когда вы что-нибудь делаете, вы это самое и портите своим вмешательством.
И кто будет вмешиваться? Кто боится? Будет вмешиваться та же самая болезнь. Будет вмешиваться то же самое эго, которое должно быть оставлено.
Я говорил вам, что эго – это часть общества. Вы оставили общество, но не хотите оставить часть, которую общество дало вам. Эта часть укоренена в обществе; она не может жить без общества. И поэтому вы должны или оставить эту часть, или создать новое общество, в котором эта часть может жить.
Вот вы и создаете альтернативное общество – это один из величайших трюков ума. Всегда было так. Вы можете построить другое общество, вы можете создать ашрам. Двадцать людей, которые думают, что хотят жить в уединении, могут создать монастырь – тогда альтернативным обществом станет этот монастырь. Они уходят от общества, но создают при этом другое общество, поэтому в своей основе ничего не меняется. Они остаются теми же самыми. Скорее напротив, они могут стать более эгоистичными, поскольку теперь они – немногие избранные, отборные. Они оставили мир, но создали при этом другой мир, снова возвращается прежний стиль отношений. Снова есть руководитель, снова есть ученики, снова есть учитель, возвращается вся иерархия и все остальное, хотя и в миниатюре. Снова будут хорошие ученики, плохие ученики, будут успевающие и неуспевающие... так что все то же самое. В маленькой группе проявляется все общество.
Этого недостаточно. Сейчас такое происходит на Западе. Большое число молодых людей оставляют общество, поскольку они чувствуют, что общество загнивает, приходит в упадок, умирает; они чувствуют, что общество в таком упадке, что его нельзя изменить. Это новое дело. Молодые люди всегда думают, что общество загнивает, но они при этом думают, что его можно изменить, трансформировать, и поэтому нужна революция. Только на последней стадии общества или цивилизации происходит такое – люди начинают думать, что ничего нельзя сделать, что революция – это чепуха, что общество настолько мертво, что никто не может оживить его, никто не может изменить его. Поэтому его нужно просто отбросить. С ним ничего нельзя сделать, дом в огне – поэтому просто бегите из такого дома.
Вот это и происходит на Западе: хиппи, битники, йиппи и другие, все бросают общество. Но они создают другое общество, альтернативное общество. Хиппи сами стали альтернативным обществом. Если в обыкновенном обществе вы носите длинные волосы, на вас смотрят так, как будто вы заблудились. С вами что-то не так. Если в обществе хиппи у вас будут короткие волосы, то с вами снова будет что-то не так! Что-то не так с вами. В чем же разница?
В обыкновенном обществе считается, что если вы живете грязно, то с вами что-то не так – у вас плохие манеры, вы некультурны, необразованны, невоспитанны. А в обществе хиппи считается, что с вами что-то не так, если вы живете чисто. Тогда считается, что вы все еще цепляетесь за старый ум, который говорит, что чистота – это близость к Богу. Бог умер давным-давно, теперь умирает и другое – чистота. Она не может существовать без Бога.
Есть то же самое осуждение и то же самое одобрение. Вы можете создать альтернативное общество с полностью противоположными правилами, но разницы не будет – ваше эго снова находит свою пищу. Оно пересажено, для него сформирована новая почва.
Быть в уединении означает не создавать альтернативного общества. Просто уходите от общества, и тогда все, что дало вам общество, исчезнет. Все это может существовать только в среде, в социальной среде, оно не может существовать вне нее. Вы должны отбросить эту среду. Будет больно, ведь вы так хорошо отрегулированы для жизни в этой среде, все так хорошо организовано. Быть отрегулированным — это так комфортно, так привычно. Когда вы изменяетесь и движетесь одни, вы оставляете все удобства, все привычное, все, что может дать вам общество, — а когда общество что-то дает вам, оно же и забирает что-то от вас: вашу свободу, вашу душу.
Это обмен – и когда вы пытаетесь получить свою душу во всей ее чистоте, вам нужно прекратить торговаться. Будет болезненно, но если вы сможете пройти через это, высшее блаженство недалеко. Общество не так болезненно, как одиночество, общество успокаивает, общество привычно, удобно. Но оно погружает вас в своего рода сон. Если вы уходите от него, обязательно будут неудобства. Будут все виды неудобств. Нужно перестрадать все эти неудобства с полным пониманием того, что они — это часть уединения, часть восстановления себя.
Это тапас, это аскетизм, и вы выйдете из него новыми, с новой славой и чувством собственного достоинства, в новой чистоте и невинности.
Вчера вечером Вы говорили, что полная уединенность — это сущностная природа, предельная реальность человека. В другой день вы объясняли, что индивидуальность ложна и человек — лишь волна в органической целостности существования. Как можно примирить уединенность с целостностью?
Не нужно никакого примирения. Уединенность и есть целостность. Но уединенность не означает индивидуальности. Вы индивидуальны потому, что находитесь в обществе. Когда вы совершенно одни, вы не будете индивидуальными.
Индивидуальность – это часть общества, единица общества. Когда вы в толпе, вы индивидуальны; когда вы уходите из толпы, вы оставляете позади не только толпу, вы оставляете также и индивидуальность. Эта индивидуальность была навязана вам. Индивидуальность и общество – два полюса одного явления. В одиночестве вы не индивидуальны; индивидуальность существует лишь в структуре общества. Точно так же, как я говорил вам, что когда вы одни, вы не являетесь ни хорошими, ни плохими, когда вы одни, вы не являетесь ни святыми, ни грешниками, когда вы одни, вы не являетесь ни мудрыми, ни глупыми. Все двойственности отбрасываются. Отбрасывается дихотомия, разделение целого на две части.
Индивидуальность существует в обществе; индивидуальность – единица общества. Когда вы одни, вы не индивидуальности, и не думайте, что в одиночестве вы станете индивидуальностями. Нет, вы индивидуальностями не будете. Если нет общества, как вы можете быть индивидуальными? Вы будете, и ваша уединенность и будет целостностью. Эго будет отброшено, а ведь именно эго и дает вам чувство индивидуальности.
Одни – это не значит, что вы индивидуальны, одни – это значит, что больше нет дихотомии общества и индивидуума. Это придаст вам целостность. Вы больше не часть чего-то, вы стали цельными.
Это трудно выразить на языке, потому что выглядит абсурдным. Вы вряд ли можете представить себе, как это вы не будете индивидуальными в одиночестве, ведь если вы воображаете себя сидящими на вершине холма или сидящими в одиночестве где-нибудь в Гималайских пещерах, вы будете думать о себе как об индивидуальности, – и это потому, что вы не знаете, что такое уединенность. Уединенность означает, что оставлены позади все мысли, весь ум, вся индивидуальность, которые даны вам обществом. Вы становитесь просто пространством, пустотой, никем. Когда вы сидите в Гималайских пещерах, не будет никого, кто сидит, будет лишь пустое пространство.
Будда медитировал под деревом. Была ночь полнолуния, и некоторые молодые люди пришли в лес. Они захватили с собой много алкоголя и одну юную проститутку. Но алкоголя с ними было слишком много, и они настолько перепились, что проститутка сбежала. Когда до них дошло, что девушки нет, они кинулись ее искать. Куда она ушла?
В своих поисках они добрались до Будды, который сидя под деревом, медитировал. Они сказали ему: «Вы должны были видеть здесь молодую, красивую, обнаженную девушку, ведь это единственный путь, по которому она могла бы пройти, и, кроме того, сегодня полнолуние. Поэтому вы должны были видеть проходящую здесь красивую молодую девушку, обнаженную. Вы видели ее?»
Будда открыл глаза и сказал: «Кто-то проходил мимо, но я не могу сказать, был ли проходивший мужчиной или женщиной. Я не могу сказать, был ли проходивший красивым или безобразным. И я не могу сказать, был ли проходивший одетым или обнаженным. Кто-то проходил – я слышал звук шагов».
Они удивились и сказали: «Это невозможно!»
Будда сказал: «Я раньше и сам бы не поверил этому. Когда я был частью общества, это было бы невозможно, но теперь я оставил общество, я оставил и все общественные концепции. Теперь вокруг меня случается только природа. Поэтому я слышал, что кто-то проходит; какой-то звук достиг моего внутреннего пространства, вот и все. Кто-то проходил».
Вы становитесь безмолвным внутренним пространством. Вы не индивидуальность, поскольку вы – не ум. Уединение предлагает отбросить ум. А вместе с умом отбрасывается и все остальное. Наступает момент, когда вы не знаете, кто вы – это тот самый момент, с которого начинается настоящее познание.
Приходит момент, когда вы полностью забываете, кто вы есть, и больше нет того, что вы знали раньше, все старые листья опали. Вот тот самый момент, и в этот момент будет один промежуток времени. Это будет промежуток большой боли, когда старое уже ушло, а новое еще не пришло. Когда старые листья опадают с дерева, дерево на некоторое время остается обнаженным, ожидая нового появления листвы. Новые листья появляются, они в пути, старые уже покинули свое место. Сейчас место вакантно, и новые листья текут к пространству, рано или поздно они появятся. Но вам придется подождать.
При медитации в уединении отбрасывается общество, отбрасывается ум, отбрасывается эго, и возникает провал. Вам нужно будет пройти через этот провал. Сейчас дерево ждет, чтобы появились новые листья... но помочь ему ничем нельзя. Что может сделать дерево? Ничего нельзя сделать, чтобы ускорить появление листьев, у них есть свой собственный курс.
Это хорошо, что старое отброшено, – ведь теперь есть место, есть пространство для появления нового. Теперь нет препятствий.
Наступает осень внутреннего ума. Опадают листья. Это болезненно. Вы так долго прожили с этими старыми листьями, и поэтому будете чувствовать, что теряете что-то. И потом наступит зима ожидания, внутренняя зима, когда вы будете стоять обнаженными – без листьев, как обнаженное дерево под открытым небом – вы не знаете, что произойдет в будущем. Теперь все остановилось. Теперь ни одна птица не прилетает, чтобы спеть свою песню на ваших ветвях; никто не приходит, чтобы посидеть под вами, в вашей тени, отдохнуть, расслабиться. Теперь вы как бы и не осознаете, мертвы ли вы или вам собирается случиться новая жизнь. Это провал, это промежуток.
Христианские мистики назвали это состояние темной ночью души – время перед восходом солнца. Искусственное освещение уже выключено. Ночь стала очень темной. Самым темным будет момент, ближайший к рассвету.
Это зима внутренней души, когда нет листьев, нет пения птиц, никто не приходит посидеть под вами и отдохнуть. Вы чувствуете себя мертвыми. Все остановилось. Прекращается всякое движение. Через это надо пройти – ведь потом будет весна, появятся новые листья, новая жизнь, новые цветы. Внутри вас появится совершенно новое измерение.
Но запомните осень, запомните зиму; только после них возможна весна. Осень тоже является частью весны — если вы понимаете это, – она прокладывает путь весне. Поэтому осень не против весны, она как раз ее начало. И этот провал тоже необходим, ведь в нем вы готовитесь. Старое уже покинуло вас. Оно больше не причиняет вам мучений, больше не отягощает вас. Вы беременны, – но беременность требует ожидания, растет новый ребенок. Перед тем, как новое появится, проявит себя в мире, оно будет спрятано глубоко в подсознании, поскольку всякое семя сначала должно попасть в глубокую тьму, вниз, спрятаться там. Только тогда ему случится жизнь. Если вы положите семя на солнечный свет, ничего не случится с ним. Семени нужна глубокая тьма, утроба, чрево. Так что будет зима, когда вы будете беременны: прекратятся все движения, вы должны нести плод – сознательно, с пониманием, с любовью, с надеждой, с молитвой, с ожиданием. И потом наступит весна. Всегда было так. Человек – это тоже дерево.
И помните, уединенность это и есть целостность, они не противоречат друг другу. Эго – часть, эго – фрагмент, эго не может быть целым, эго против целого. В уединенности эго исчезает. Вы становитесь едиными с целым, и границы исчезают. Когда вы по-настоящему одни, вы – космос, вы – Брахма.
В первой из техник, которые давались вчера вечером, говорилось, что для того чтобы пребывать в одиночестве, нужно минимизировать свои отношения с другими. Но в предыдущих случаях Вы говорили, что нужно максимизировать свои связи неограниченно широко.
Делайте что-то одно. Или распространяйте себя так широко, чтобы не оставалось ничего, не связанного с вами, и тогда вы исчезнете; или будьте настолько одиноки, чтобы не оставалось ничего, связанного с вами, тогда вы тоже исчезнете.
Вы посредине, где что-то связано с вами, а что-то нет, где кто-то друг, а кто-то враг, где кто-то принадлежит вам, а кто-то не принадлежит, где есть выбор. Вы посредине. Двигайтесь в сторону какой-то из крайностей. Обретите связи со всем, со всем существующим, и вы исчезнете. Это такое потрясающее явление — быть связанным со всем, что вы не сможете существовать в нем, вы будете затоплены. Ваше эго такое узкое, оно может существовать лишь с очень немногими связями – и даже тогда оно против чего-то выступает, иначе оно не может существовать. Если вы дружественны ко всему, что ни есть в мире, вы исчезаете. Если вы хотите существовать как эго, вы можете быть дружественными; но к кому-то вы должны быть враждебны; вы должны любить кого-то и кого-то должны ненавидеть. Тогда вы существуете между двумя этими противоположностями – существует ваше эго. Или любите все, что есть, и вы исчезнете, или ненавидьте все что есть, и вы исчезнете. Это выглядит противоречием. Но это не противоречие. Техника та же самая. Техника та же самая, любите ли вы все или все ненавидите. Ненависть ко всему, известна на Востоке как вайрагья, самоотречение. Это отвержение всего, полный отказ от любви, ощущение бесполезности, недостойности всего.
Если вы можете ненавидеть так полно, то вы станете целостными – вас не будет. Вы можете существовать только в том случае, когда есть два противоречия: любовь и ненависть. Вы балансируете между этими двумя состояниями. Это похоже на человека, идущего по канату: он должен балансировать между правым и левым. Если он целиком сдвинется налево, он упадет; если он целиком сдвинется направо, то тоже упадет. Поэтому не имеет значения, двигаетесь ли вы направо или налево. Выбирайте одно, и вы упадете с каната.
Если вы хотите быть человеком на канате, вам придется балансировать, иногда влево, иногда вправо. И действительно, равновесие — это наука. Всякий раз, когда вы отклоняетесь влево, вы должны незамедлительно отклониться вправо, поскольку отклонение влево создаст опасность падения. Чтобы восстановить равновесие, вы должны отклониться вправо, а когда вы отклоняетесь вправо, снова возникает возможность, что вы упадете. Поэтому вы снова должны будете отклониться влево. Вот почему вы все время движетесь между любовью и ненавистью, между другом и врагом, между этим и тем, между тем, что нравится, и тем, что не нравится, между тем, что привлекает, и тем, что отталкивает. Вы непрерывно движетесь по канату. Если вы не понимаете этого, то ваша жизнь будет совершенно не понята вами.
Я изучал много и много людей, и в этом заключается одна из основных проблем, стоящих перед всеми. Они любят, потом они ненавидят, и они не понимают, почему они ненавидят тогда, когда и любят. Вот так они балансируют – и это балансирование формирует ваше эго, формирует вашу личность. Если вы на самом деле хотите быть без эго, выбирайте любую крайность. Двигайтесь налево, к любви, и не балансируйте направо – вы упадете с каната. Или двигайтесь направо, к ненависти, и ненавидьте полностью, не двигайтесь влево. Вы упадете с каната.
Махавира говорит, что надо быть отключенным от всего — это ненависть, – а Кришна говорит, что надо любить. Вот почему джайны не могут понять послания Кришны – это невозможно для них. А индусы совершенно не замечают Махавиры. Они в своих писаниях не упоминают даже его имени, нет ни единого упоминания, они даже не заметили его, поскольку он говорит, что надо быть совершенно отключенным от всего, а это становится ненавистью. Кришна говорит, что надо любить, и любить так сильно, чтобы ненависть совершенно исчезала из ума. Обе этих крайности – одно и то же. Вам они кажутся противоречивыми, но это не так.
Или вы отклоняетесь влево, или вы отклоняетесь вправо – это не имеет значения, в любом случае вы упадете на землю, вас не будет на канате, это точно. Этот канат и есть эго, или мир, сансара, и на нем вы уравновешиваете себя. Многие люди любят меня, но я знаю, что рано или поздно они начнут балансировать, начнут ненавидеть меня. А когда они ненавидят, они начинают беспокоиться. Им не следует беспокоиться, поскольку именно так они и могут удержаться на канате. Но и ненавидеть они не могут долго. Снова они должны балансировать.
Утром вы любите, вечером ненавидите, утром снова любите. Если вы не готовы еще расстаться с вашим эго, поддержание равновесия будет продолжаться, оно может продолжаться бесконечно – ведь у каната нет конца. Но когда вы пресытились все этой игрой, когда вы чувствуете, что все это чепуха — балансировать каждый раз между ненавистью и любовью, и каждый раз снова и снова двигаться в противоположном направлении; что все это чепуха, – тогда вы сможете двинуться к чему-то одному, к любви или к ненависти, и вы упадете с каната, а когда вы упали с каната, вы обрели просветление. Баланс, равновесие – это сансара, мир.
Мужчине присуще страстное стремление войти во чрево. Будьте любезны, объясните, не символизирует ли стремление мужчин к половому акту, к проникновению, присущее им стремление к возвращению во чрево.
Да. Это часть такого стремления. Все в природе стремится вернуться к источнику. Это один из законов. Все, что происходит в промежутке, несущественно, каждый круг возвращается к концу, или к самому началу – к первоисточнику.
Человек рождается из чрева. Всякий раз, когда он страдает, всякий раз, когда на него наваливается слишком много ответственности, слишком много нагрузки, когда все становится тяжелым, он хочет вернуться назад во чрево. Отсюда вытекает и эта тяга, это стремление проникнуть в женщину. Вы не можете проникнуть, вы не можете снова стать ребенком, поэтому половой акт становится символическим актом, проникновение становится символическим. Вы снова в чреве. Вот почему секс так расслабляет, так успокаивает. Проходят все напряжения, ваш ум разгружается. В это мгновение вы, по крайней мере, испытываете восторг. Это катарсис, очищение, вы очищаетесь от большого количества грязи.
Поэтому секс становится освобождением, расслаблением, а женщина становится чревом. Это часть тяги, часть вожделения. Вы можете не осознавать этого, но все, что мы создали для комфорта, подобно чреву, утробе. В закрытой комнате, при температуре тела, в молчании, вы легко расслабляетесь. Эта обстановка подобна утробе. И если в вашей спальне выдержана вся обстановка утробы, ваш сон будет глубок. Даже часы на стене помогают вам. Они все время издают свое тик-так, тик-так; все равно, как сердце матери постоянно стучит тик-так, тик-так ребенку в утробе. Ребенок все время слушает этот стук. Этот ритм помогает; матрац, подушки – все это используется в точности подобно утробе. Теперь ученые сходятся на том, что рано или поздно мы создадим камеры для сна, в точности подобные утробе матери, в точности такие же, поскольку они смогут дать самый глубокий из возможных снов.
Предельная концепция нирваны тоже подобна материнской утробе, чреву. В чреве ребенок совершенно свободен, свободен от всякой ответственности. Он не знает никаких желаний. До того как появится желание, оно исполняется. Это то, что индусы называют калпаврикша. На небесах есть дерево, под которым вы сидите, и когда вам на ум приходит какое-нибудь желание, оно немедленно исполняется. Нет провала, нет временного интервала между желанием или требованием и его исполнением. Нет временного промежутка. Когда есть желание, оно тут же исполняется.
Так происходит и в чреве, это калпаврикша, древо исполнения желаний. Ребенок никогда не осознает, что он голоден, – до того, как возникнет голод, это желание уже исполнено. Ребенок никогда не осознает, что он испытывает жажду, – до того, как возникнет жажда, это желание уже исполнено. Он никогда не осознает никакой борьбы, никакого напряжения; он тихо обслуживается космосом, окружающим его. Психологи говорят, что именно поэтому у ребенка, находящегося в чреве, не может быть сознания, поскольку для сознания необходима борьба, необходимо сражение. Сознание растет только тогда, когда в этом есть потребность, тогда возникает и временной интервал, и исполнение желаний только после него. Этот временной интервал и делает вас сознательными. Если нет этого временного интервала, если все, что вы пожелаете, немедленно исполняется, вы уснете. Поэтому ребенок и спит все девять месяцев подряд – ни на единое мгновение он не становится осознающим. Все потребности исполняются. Нет боли, нет страдания, нет напряжения, поэтому невозможна и осознанность.
Ребенок спит, и когда он рождается, это становится для него таким шоком, что, как говорит Фрейд, ни один не восстанавливается после этого. Это травма. Это остается в вас как рана. И я думаю, что он прав. Когда рождается ребенок, это точно шок! Ребенка выбрасывают из сада Эдема, из рая. Все было так прекрасно – было так прекрасно, что он спал. Было так удобно, что не было необходимости просыпаться ни на единое мгновение. Это была страна снов, и вот его оттуда насильно выталкивают. Есть все вероятности того, что бессознательное в ребенке борется за то, чтобы остаться в утробе. Трудно сказать, так это или нет, но есть все предпосылки к тому, что бессознательное в ребенке сражается за то, чтобы остаться в утробе. Он всячески затрудняет возможность своего выхода. Отсюда и боль, и борьба; его выбрасывают, изгоняют.
И первое мгновение вне утробы должно приносить такое величайшее страдание ребенку, которое он уже никогда больше не испытает. Даже смерть не будет таким страданием – ведь в первое мгновение, когда он будет предоставлен самому себе, он должен будет начать дышать, и для него начнется мир со всеми его проблемами. Теперь он будет центром, он будет нести ответственность, он будет нести свой собственный груз. Он выбрасывается из матери. Он должен начать дышать, начать плакать, когда голоден, теперь ничто не является определенным; неизвестно, будет ли исполнено его желание, когда он будет голоден. Это будет зависеть от кого-то другого, он стал зависимым, теперь он должен сражаться за каждую свою потребность.
Но тогда мы обеспечиваем нашему ребенку всяческий комфорт, чтобы шок не был таким сильным. Мать немедленно исполняет его потребности. Благодаря этому ребенок начинает чувствовать себя центром мира, весь мир должен следовать за ним. Только заплачь, и весь мир падет к твоим ногам. Это задает очень эгоистическое начало. И потом должны последовать другие потрясения, поскольку это только первое рождение, начало рождения. Те, кто глубоко знает человека как явление, говорят, что вся жизнь – это непрерывное рождение. Есть множество рождений. Придет день, когда мать перестает кормить ребенка грудью. Теперь он вынужден зависеть от пищи, он должен жевать ее. Ответственность возрастает. Теперь пища должна пережевываться, перевариваться. Молоко было чем-то другим. Ребенок ничего не делал, он только сосал. Он был сосунком.
С каждым днем ответственность будет возрастать, он будет отбрасываться все дальше и дальше от матери. И чем дальше он отбрасывается, тем больше мир окружает его. Мир – это общежитие, чрево никогда не было общежитием, оно было так дружественно. Мир не дружественен; есть конкуренция, каждый заинтересован лишь в себе, никто не интересуется вами. Мир — это не ваша мать. Когда ребенок идет в школу, он отправляется в мир общежития, со многими травмами и потрясениями. Так и продолжается. Окончательный разрыв происходит тогда, когда ребенок влюбляется в женщину. Он становится взрослым. Это его последний разрыв с матерью; теперь разрывается последнее звено в этой цепи. Но по-прежнему этот мужчина-ребенок будет вести себя так, как будто его жена является его матерью. Она же не мать ему. Она заинтересована в самой себе, а он заинтересован в себе. Каждый интересуется лишь самим собой. Они – эго. Каждый муж старается заставить жену вести себя, подобно его матери. Это борьба. Она не может вести себя так – у нее есть свои собственные интересы. Мать же полностью посвящена ребенку.
Поэтому каждый мужчина испытывает разочарование по отношению к своей жене, ведь ни одна жена не может быть матерью. Это не вопрос хороших или плохих жен – ни одна жена не может быть матерью. Каждый мужчина разочарован. Я еще не видел мужчины, который не был бы разочарован в своей жене. Быть не разочарованным представляется невозможным, поскольку настолько невыполнимым является само это желание.
Но муж чувствует себя хорошо, когда он входит в женщину, в жену. Он снова в чреве. Это символическое проникновение. В эти несколько мгновений он забывает обо всех невзгодах, о мире, обо всем. Он снова ребенок. Посмотрите на мужчину, глубоко любящего свою жену или возлюбленную, – его лицо будет похоже на лицо ребенка. Все напряжения исчезли. Поэтому это не просто совпадение, когда жена в моменты любви назовет своего мужа «малыш».
Я как-то прочел один анекдот. В полночь в доме разгорелся пожар. В последний момент оттуда удалось вытащить женщину. Она обезумела и кричала: «Мой малыш остался внутри». И вдруг этот малыш появился. На балконе стоял мужчина весом под сто килограмм и говорил: «Не беспокойся, я жив, я иду». И вся толпа удивлялась, что бы это значило?
Но они глубоко любили друг друга, они только что лежали вместе, и в этот момент мужчина был ребенком. Всеми способами ум постоянно ищет состояние, подобное состоянию в чреве матери, но вы не можете вернуться во чрево, даже в половом акте. Вам это будет лишь казаться.
Единственная возможность вновь вернуться во чрево, является не физической, а психологической, или, на более глубоком уровне, духовной. Если вы можете быть заодно с космосом, вы снова будете в чреве, и это то, что нельзя отобрать от вас. Тогда матерью становится все существование. Поэтому для меня те религии, где говорится, что Бог — это не отец, но мать, являются более научными. Те религии, которые называют своего Бога «отцом», не являются такими научными, поскольку отец – это не очень существенно, это случайно. Отец не существовал всегда. Слово «мать» намного старше слова «отец». Даже слово «дядя» старше слова «отец», поскольку пять тысяч лет назад не было брака. Люди жили вместе группами, ребенок знал свою мать, но не знал, кто был его отцом, поэтому все мужчины – члены группы – были дядями. «Дядя» – слово более старое, чем «отец». Все мужчины были дядями, поскольку не было определенности, кто же отец.
Отец – это более позднее достижение. Отец появился тогда, когда один мужчина начал доминировать над женщиной и отталкивать от нее всех остальных мужчин. И неясно, останется ли это в дальнейшем, поскольку семья начинает распадаться. Такая ситуация не является вечной, это всего лишь институт. Похоже, что отец исчезнет; в будущем его не будет. У отца нет надежды! Он будет отброшен. Снова станут важны дяди. Мать – это основное; отец – это социальное явление, и оно может быть отброшено. Оно зависит от образа мышления общества, это общественный институт. Но мать не может быть отброшена. Поэтому религии, которые думают о Боге, как о матери, по-настоящему более глубоки. Когда вы входите в Бога-мать и становитесь едиными с ней, вы входите в вечное чрево. Теперь не будет боли, не будет страдания. Теперь вы никогда не будете выброшены прочь.
Вы сказали, что мы касаемся лишь только нитей, но не сути. Но кого Вы имеете в виду под этим «мы»? Ведь мы, как таковые, связаны с бусинками, с событиями. Мы живем в событиях.
Когда я говорю, что вы связаны с нитью с сутью, с фундаментальным, с настоящим, то под «мы» я не имею в виду вас – не вас таких, как вы есть, но вас, какими вы можете быть. Вы являетесь двойственными, и такие, как вы есть сейчас, не являетесь настоящими. Это ложное, это лишь образ, который может быть легко отброшен. Настоящее в вас – это то, что может быть познано только тогда, когда отброшены прочь все маски. Поэтому, когда я говорю, что «мы» связаны с нитью, я включаю вас в вашей реальности — не как эго, но как душу. Вы двойственны: один – тот, каким вы представляетесь, другой – тот, каким вы являетесь. Ваше внешнее представление связано с событиями, связано с бусинками, оно поверхностно. Ваше внутреннее представление, то, какими вы являетесь, не связано с событиями; оно вовсе не связано со временем. Оно связано с вечным.
Я расскажу вам историю об одной из прошлых жизней Будды, когда он еще не был буддой; в той жизни Будда был таким же невежественным, как и всякий другой. Он услышал о человеке, который стал просветленным, и поэтому отправился прикоснуться к его ногам и получить даршан, лицезрение просветленного. Он прикоснулся к ногам просветленного, и когда он поднимался, то с удивлением увидел, что этот просветленный человек касается его ног. Он сказал: «Что вы делаете? Я невежественный, непросветленный, я грешник, а вы просветленный, чистейший свет, какой я когда-либо видел. Зачем вы касаетесь моих ног? Это я пришел коснуться ваших ног, почему вы касаетесь моих?»
Просветленный рассмеялся и сказал: «Я не касаюсь твоих ног. Я касаюсь ног существенного, души, спрятанной внутри тебя. Она уже просветлена. Может быть, ты узнаешь об этом позже, и когда узнаешь, вспомни. Однажды ты познаешь реальность, перед которой я склонился. Прямо сейчас ты этого не знаешь, ты еще не знаешь своего сокровища, но я знаю мое сокровище, и в тот момент, когда я познал свое сокровище, я познал сокровище каждого».
Просветленный сказал Будде: «В то мгновение, когда я стал просветленным, я познал существенную реальность всего. Ты можешь продолжать заблуждаться относительно себя, но я стал проницательным и вижу чистейший свет в тебе. Вспомни мои слова, когда осознаешь это».
И когда Будда сам в своей следующей жизни стал просвет ленным, он сказал своим ученикам: «Я не понимал, о чем говорил тот пробудившийся. Его слова были для меня загадкой. Но сейчас я понимаю, что он имел в виду. Теперь пришло и внешнее проявление, но тем, что я есть сейчас, я был и в тот момент, когда он поклонился мне. Он должен был поклониться тому, что я есть».
Поэтому, когда я говорю «мы», я включаю вас в ваши возможности, но не в ваше внешнее проявление. Ваша видимость – это только сон, но вы не осознаете этого, поскольку, если вы осознаете то, что вы все это видите во сне, это сновидение прекратится. Вы не осознаете своей реальности. Если вы осознаете ее, внешнее проявление исчезнет. Я осознаю – поэтому вы можете понять мое затруднение. Я вижу вас как просветленных. Вы уже готовы к этому. Вы лишь играете в игру невежественности, пытаетесь обмануть себя, но все, что бы вы ни делали, не оказывает влияния на вашу внутреннюю реальность. Вы остаетесь невинными, чистыми, абсолютно чистыми.
Вы здесь. Если я смотрю на вас поверхностно, то вижу, что вам нужно научиться еще очень многим вещам. Но если я смотрю на ваше внутреннее существо, то не вижу необходимости учить вас ничему, ничего не нужно делать. Вот что я имею в виду, когда говорю: «Мы связаны с нитью, с сутью, а не с бусинками, не с событиями, не с внешним».
Запомните это. Когда-нибудь, когда вы станете просветленными, вы узнаете, что я имею в виду, когда говорю «мы», и кого включаю в это понятие. Совершенно точно, что в это понятие не включаетесь вы такие, какие вы есть здесь, сидящие передо мной, в вашем внешнем проявлении, нет, – но такие, какие вы были всегда, и такие, какие вы будете всегда, когда этот занавес будет отброшен, когда эти облака рассеются и взойдет солнце. Я же вижу солнце сквозь облака.
Вы настолько отождествили себя с облаками, что не можете даже поверить мне. Если я скажу, что вы уже просветленные, как же вы поверите мне? Вы скажете, что я, должно быть, обманываю вас, разыгрываю перед вами какой-нибудь трюк. То, что я говорю, – истина, но истину трудно понять. И вам предстоит длительное путешествие, пока вы доберетесь до себя,
вам предстоит длительное путешествие, пока вы осознаете, что ваш дом — вот цель, что вы всегда были в том месте, которого хотели достичь.
←К оглавлению |
Вверх |
Далее |