176. ВЕНЕРА. 26 ЛЕТ

Мне необходимо его найти. Мне необходимо его найти. Мне необходимо его найти. Доктора Рэймонда Льюса нет в телефонном справочнике Лос-Анджелеса, Нью-Йорка тоже. Я звоню в справочную службу, дающую информацию по всей стране. Ответ дают быстро. Акушер доктор Рэймонд Льюис живет в Дэнвере, штат Колорадо.

Самолет, такси, и вот я перед богатым домом на такой же богатой улице. Я отчаянно дергаю звонок. Только бы он был дома. Только бы он был дома. Только бы он был дома.

Раздается звук шагов, и дверь открывает невысокий лысый мужчина в очках с толстыми стеклами. Очевидно, он уже видел меня в кино, поскольку он застывает на месте и озадаченно смотрит на меня.

– Я бы хотела поговорить с вами. Извините, можно войти?

Он выглядит по меньшей мере удивленным.

Он снимает очки и вытирает платком вспотевший лоб. У него удивительно приятный взгляд.

– Доктор Льюис, меня заверили, что вы можете решить проблему, которая у меня с рождения. Мне даже сказали, что вы единственный человек в мире, кто может мне помочь.

Он наконец отступает и пропускает меня внутрь. Он предлагает мне сесть на диван в зале, достает бутылку виски и, вместо того, чтобы предложить мне, сам выпивает оба стакана. Я не успеваю открыть рот, как он объявляет мне, что я – мечта всей его жизни. С тех пор как он увидел меня по телевидению, он «знает», что со мной, только со мной, и ни с кем другим, он должен провести остаток своей жизни. Он каждый день думает обо мне, и вся его комната увешана моими плакатами. Черт. Хоть бы у него не было календаря для дальнобойщиков.

Внезапно, охваченный сомнениями, он спрашивает, настоящая ли я Венера Шеридан или двойник. Затем бежит к окну проверить, нет ли во дворе скрытой камеры и не участвует ли он в передаче-розыгрыше. Он успокаивается, выпив еще два виски.

– Этот момент, – говорит он, – я даже никогда не осмеливался об этом мечтать. Даже в самых диких фантазиях большее, что я мог представить, это подойти к вам в толпе, чтобы попросить автограф. И все.

Я не могу оставаться бесчувственной к такому уважительному вниманию. Мне он кажется очень трогательным. Он смотрит на меня, как на чудо. Как только он придет в себя, я задам ему свои вопросы.

– Вам будет трудно поверить в обстоятельства, которые привели меня к вам. Но я буду откровенной, только правда может все объяснить. С помощью медиума я смогла пообщаться со своим ангелом-хранителем, и он сказал, что у вас была та же проблема, что у меня, и что вы один можете ее решить. Вот я и прилетела за тысячу двести километров, чтобы поговорить с вами.

Доктор Льюис все еще потрясен, но с помощью виски постепенно приходит в себя. Он бормочет:

– Ваш... ваш ангел-хранитель вам посоветовал...

прийти ко мне!

В этот момент я осознаю всю глупость моего поступка. Бедная Венера, как низко ты пала. Достаточно было какому-то придурковатому медиуму наговорить тебе всякой ерунды, как ты с пол-оборота бросилась бежать. Но у тебя есть уважительная причина, я тебя прощаю. Твои мигрени невыносимы, и по сей день никто не мог тебе помочь.

– Ангел, – задумчиво повторяет доктор Льюис.

– Вы, конечно, не верите в ангелов, – говорю я.

– Я никогда не думал об этом. Но совершенно неважно, кто направил вас, потому что это позволяет мне пережить этот восхитительный момент.

Пора перейти к делу, пока он опять не размечтался. Я заявляю:

– Я больна. Вы можете меня вылечить?

Его лицо становится серьезным. Врач берет верх над обожателем.

– Я не терапевт, я акушер. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. В чем ваша проблема?

Поскольку он до сих пор не догадался предложить мне выпить, я сама наливаю себе виски и делаю глоток, прежде чем произнести гадкое слово.

– Мигрень.

– Мигрень?

Он пристально смотрит на меня, и вдруг его лицо, до сих пор напряженное, расплывается в широкой улыбке. Как будто его осенило и причина моего невероятного присутствия в его доме стала ясна. Мы говорим всю ночь.

С самого детства, как и я, Рэймонд Льюис испытывал чудовищные головные боли, так что бился головой о стену. Интуитивно или с помощью ангела-хранителя он стал изучать медицину, выбрав в качестве специальности акушерство.

Став акушером, он заинтересовался близнецами. По его словам, часты случаи, когда две яйцеклетки оплодотворяются одновременно. Но они редко обе выживают. Как правило, по прошествии трех месяцев тело женщины отторгает одну из них.

Рэймонд может говорить на эту тему бесконечно. Однажды он извлек из живота матери двух младенцев, одного живого, другого мертвого. С тех пор он заинтересовался малоизученным феноменом, так называемыми переливающимися близнецами. Кажется, я уже слышала это слово, но я прошу его продолжать.

– Обычно оба близнеца связаны непосредственно с матерью, и между ними нет связи. Однако иногда их связывает маленькая вена. С этого момента они не только общаются, но и обмениваются питательной жидкостью. Благодаря этому сообщению между ними устанавливается гораздо более прочная связь, чем между обычными близнецами. Однако после шестого или седьмого месяца беременности подобная связь приводит к смерти одного из них. В этот период один из близнецов начинает высасывать из другого всю питательную жидкость.

Я потрясена. Каждая фраза Рэймонда напоминает мне саму себя, я как будто это предчувствовала.

– Один «вампиризирует» другого, поэтому и говорят о переливающихся близнецах. Выживший приобретает все качества умершего и родится в гораздо лучшем состоянии, чем средний новорожденный. Вам необходимо спросить у вашей матери, не нашли ли врачи во время родов второго, мертвого ребенка.

Я не осмеливаюсь верить. Но какая связь с мигренью?

Даже само слово дает подсказку. МИГРЕНЬ – От фр. Migraine: Mi – половина, graine – зерно (примеч. пер.). Ваши страдания вызваны воспоминаниями о другой половине зерна, вашем бывшем близнеце-брате или сестре.