←К оглавлению |
Ошо (Бхагван Шри Раджниш) - Алмазная сутра |
Да, Самендра, всё это бессмыслица. Но ты должна будешь понять слово «бессмыслица». Это – то, что за пределами смысла. Тебе не нужно в это верить, ты не можешь в это верить – ты можешь это только испытать. Это – бессмысленный опыт. Но он истинен, он абсолютно истинен. Он бывает. Пока он не случился, нет никакого способа в него поверить, и нет никакой в этом нужды. Будда никогда не был благосклонен ни к какой вере. То, что он говорит – это опыт, это – сущностно. Это нечто, находящееся за пределами ума.
Обычно мы пользуемся словами «Бессмыслица» для обозначения того, что находится ниже ума. Но есть и нечто, находящееся за пределами ума – и это тоже бессмыслица. Ум не может извлечь из этого никакого смысла. Пока твой ум не исчезнет, ты не способен будешь увидеть, что такое Бодхи-существо. Это – не вещь, правда; это – опыт.
Тебе знакомо желание, тебе знакома страсть, тебе известен секс, тебе известна любовь. Попытайся объяснить их ребёнку, в котором сексуальные желания ещё не приняли форму, и он скажет, что всё это – бессмыслица. Просто попытайся объяснить это четырёхлетнему ребёнку. То, что ты влюбился. И он посмотрит на тебя неверящими глазами: о чём ты говорить? Что это за штука – «любовь».
И всю твою романтику, всю твою поэзию, и всё, что стучит в своём сердце, невозможно соотнести с ребёнком. Он ещё не вкусил этого опыта, он его не осознаёт. Желание в нём ещё не возникло. Будда называет такое желание васана. Эта васана ещё в нём не возникла. И пока она не возникнет, нет никакого способа о ней сообщить.
Та же самая васана, та же самая энергия, заключённая в желании, в сексе, в любви, однажды освобождается от желания. Однажды желание отбрасывается. Просто однажды оно не возникает, а потом отбрасывается. Всё, что рождено, умрёт, всё, что началось, закончится. И если жизнь течёт очень естественно и самопроизвольно, тогда в ней есть определённая стадия, которую можно обозначить.
Секс возникает в 14-тилетнем возрасте. Половая зрелость наступает, и ребёнок захвачен чем-то неизвестным и новым. Ребёнок почуял ветер желания; в нём возникает великая страсть и огонь. Теперь он уже никогда не будет невинным, каким был до этого желания. Он никогда уже не посмотрит на вещи тем невинным взглядом.
Если жизнь течёт самопроизвольно и естественно, тогда в точности за 14 лет до вашей смерти, желание исчезнет; в точности за 14 лет до вашей смерти секс станет безразличен. Вдруг вы снова обнаружите, что грозы уже нет, что страсть исчезла, что буря улеглась, и есть тишина. Но ваша энергия была заключена в желании; желание исчезло, куда идет энергия?
Вы по-прежнему создаёте энергию – питаясь, дыша, переживая свой опыт, живя. Вы продолжаете трансформировать божественную энергию в человеческую энергию. Куда идёт эта энергия? Старый путь уже больше не доступен; она не может двигаться в направлении сексуальности. Куда она движется? У Будды есть для этого другое слово. Он называет это «каруна», сострадание.
Страсть больше не имеет значения. Энергия выделяется – большая энергия. Ей нужно куда-то двигаться, так как она не может быть статичной; в самой её природе – быть динамичной Она начинает переполнять вас состраданием. Это – состояние Бодхисаттвы. Когда секс, желание, будущее исчезают; когда вы вдруг здесь и сейчас, в вас – великая энергия, и вы не можете её удержать, она начинает течь, она вас переполняет. Это – сострадание.
Это – состояние Бодхисаттвы. Это – не вещь. И обычно оно не случается, так как люди стали неестественными. Вот почему во многих языках мира, если старик интересуется сексом, об этом думают, как о чём-то грязном – «грязный старик». Почему грязный? О молодом не думают, как о грязном, почему же так думают о старике? Фраза пришла из прошлых веков, из древности, когда такое было редкостью. Это было ненормально, это было болезнью: что-то пошло не так. Иначе перед вашей смертью желание должно исчезнуть. Иначе чем вы занимались в течение жизни, если даже не дошли до того пункта, в котором исчезает желание? Вы упустили удобный случай.
И помните: я не против желания, я целиком за него. Когда его время приходит, войдите в него и войдите настолько полно, чтобы когда придёт время выходить из него, вы смогли так же полностью из него выйти. Тот, кто жил чуть тёплым, в полсердца, частично с подавлением, никогда не будет способен выбраться из этого затруднения, увидеть его нелепость, его иллюзорность.
Так что я не против желания, я – за страсть: войдите в неё, полностью и целиком. Когда наступает его время, видьте всё, что однажды плод созреет и упадёт. Когда зрелый плод падает, дерево освобождается от ноши. В этом высвобождении что вы будете делать? Энергия в вас по-прежнему будет и её будет даже больше, так как до этого она тратилась на многие вещи, а теперь вообще ие тратится. Расслабившись, вы становитесь резервуаром энергии. Энергия начнёт вас переполнять, без всяких причин.
Бодхисаттва – это тот, кто имеет так много, что нуждается в том, чтобы давать, у кого так много, что когда вы принимаете его любовь, его сущность, его просветление, вы делаете ему одолжение. Он подобен цветку, полному аромата, а аромат хочет высвободиться и развеяться. Или он подобен облаку, тяжёлому от дождевой воды, и оно ищет жаждущей земли, которая может её принять, поглотить. Таков и Бодхисаттва... туда, наполненная влагой, ищущая жаждущую душу, кого-то, кто примет её. Бодхисаттва будет вам обязан, когда вы примете его дар.
Состояние Бодхисаттвы – это состояние сознания. Действительно, это бессмыслица. Действительно, это не вещь, Сомендра, но такое случается. Это очень нелогично. Это нелогично, это выглядит абсурдно, так как это ещё не имеет отношения к твоему опыту, но вскоре многие из вас войдут в это царство. Я вижу, что многие из вас стоят на его пороге. Ты не можешь этого увидеть. Я могу увидеть то, что ты – на пороге, готовишься к окончательному прыжку. Когда это произойдёт, ты узнаешь, о чём говорит Будда.
«Алмазную сутру» не проповедуют мирянам, её проповедуют только санньясинам, только тем, кто подходит к состоянию Бодхисаттвы, ибо в этот мир состояния Бодхисаттвы, если ты ничего не знаешь, что делать, если ты не осознаёшь, что есть путь избавиться от отягощения, что ты можешь высвободить своё блаженство, что нет нужды его удерживать, если ты ничего об этом не знаешь, тебе будет трудно, очень трудно. Само твоё блаженство станет болью в груди, станет болью в сердце. Вместо того, чтобы стать танцем и песней, оно станет болезненным.
Знаешь ли ты, что когда блаженство становится очень интенсивным, оно становится болезненным? Когда свет слишком ярок, он очень раздражает и ты можешь почти ослепнуть. Когда любовь слишком сильна, ты не можешь её выносить. Когда радости слишком много, твоё сердце может остановиться, это тоже может быть слишком болезненно. А ты ничего не знаешь: когда случается состояние Бодхисаттвы, радость такова, её величина, её блаженство таковы, её интенсивность такова, что ты можешь просто умереть, сойти с ума.
Буддизм – единственная традиция мира, в которой неизвестно, чтобы Бодхисаттвы сходили с ума. Почему? В суфизме они сходят с ума, в индуизме – тоже многие сходят с ума. У суфиев для них есть особое название – маста. Но ничего подобного нет в буддийской традиции. Почему? Будда прекрасно сознавал возможные случаи и готовил путь настолько научно: он всё время давал указания, направлял, объяснял те моменты, которые имеют место.
На протяжении веков, в эти 25 веков никогда не было известно о том, чтобы буддийские святые сходили с ума. Это – редкость. В суфизме многие сходят с ума и в индуизме тоже. Прчина в том, что суфии и индуисты не имеют ничего, что можно сопоставить с состоянием Бодхисаттвы, не было дано никаких инструкций, а на Западе проблема ещё более сложна. У христианства относительно этого нет никаких идей, так что в христианстве бывало так, что поклонялись обычным людям, которые никоим образом не были святыми, а те, которые были святыми, провозглашались безумнымными или одержимыми дьяволом.
Во многих западных сумасшедших домах есть люди, которые в действительности не являются сумасшедшими, но из-за состояния Бодхисаттвы они сошли с ума. Им не нужно психиатрическое лечение, им не нужны электрошоки, им не нужны транквилизаторы, им не нужны бесполезные пытки, им не нужен психоанализ. Всё, что им нужно, – это сострадательный Будда рядом, присутствие Будды – вот что им нужно. Только присутствие Будды вернёт их назад в их сознание, но их пытают, их проводят через ненужные муки, так как раз вы думаете, что они безумны, вы и обращаетесь с ними, как с безумцами.
Буддизм – это одна из самых научных религий в мире. Он обладает всеми картами, которые нужны для роста сознательности. И состояние Бодхисаттвы – самое существенное. Перед тем, как стать Буддой, нужно пройти через состояние Бодхисаттвы, но, Сомендра, это – бессмыслица, верно.
В тот момент, когда входит идеология, забота становится помехой, любовь обращается в горечь, становится почти ненавистью, а ваша защита становится тюрьмой. Идеология творит это различие. Например, если вы – мать, заботьтесь о своём ребёнке. Вы ему нужны, без вас он не выживет, вы – необходимость. Ему нужна пища, любовь, забота, но ему не нужна ваша идеология, ему не нужны ваши идеалы, ему не нужно ваше христианство, ваш индуизм, ваш ислам, ваш буддизм.
Ему не нужны ваши писания и ваши верования, ему не нужны ваши идеалы относительно того, каким он должен быть. Просто избегайте идеологии, идеалов, целей, назначений, и тогда забота прекрасна, невинна. Иначе забота хитра.
Когда в вашей заботе нет идеологии... Вы не хотите сделать своего ребёнка христианином, вы не хотите сделать его тем или этим, коммунистом или фашистом, вы не хотите, чтобы ваш ребёнок стал бизнесменом, или врачом, или инженером. У вас нет никаких идей для вашего ребёнка. Вы говорите, «Я буду любить, а когда ты вырастешь, вы выберешь и будь тем, кем быть для тебя естественно. Мои благословения... кем бы ты ни был, мои благословения».
«И кем ты ни будешь, с моей стороны ты принят и приветствуем. Не то, что только тогда, когда ты станешь президентом страны, я будут тебя любить, а если ты станешь простым плотником, тогда любви не будет, тогда я буду тебя стыдиться. Не то, что только если ты принесёшь золотую медаль из университета, тебе будут рады, а если ты потерпишь неудачу, я будут тебя стыдиться. И не то, что только когда ты хороший, праведный, моральный, такой и сякой, ты будешь моим ребёнком, а иначе я к тебе не имею никакого отношения, а ты не имеешь никакого отношения ко мне».
В тот момент, когда вы привносите любую идею, вы привносите в отношения яд. Забота прекрасна, но когда в ней есть некая идея, тогда это хитрость, тогда это торговля, тогда в ней условия, и вся наша любовь – это хитрость, отсюда и несчастья мира, отсюда этот яд. Не то, чтобы заботы не было: забота есть, но в ней слишком много хитрости. Мать заботится, отец заботится, муж заботится, жена заботится, брат, сестра – все заботятся. Я не говорю, что никто не заботится, – наоборот, люди слишком много заботятся, но мир по-прежнему – ад.
Что-то не так, что-то основательно неправильно. В чём эта основательная неправильность? В заботе есть условия: «Делай это! Будь таким!» Любили вы кого-нибудь без условий? Любили вы кого-нибудь таким, каким он или она являются? Вы не хотите тогда улучшать, не хотите изменять, ваше приятие – совершенно, полно. Тогда вы знаете, что такое забота, тогда вы будете удовлетворены этой заботой, а другому обязательно будет оказана помощь.
И помните: если в вашей заботе нет никакого бизнеса, никаких претензий, тогда тот, о ком вы заботитесь, всегда будет вас любить, но если в вашей заботе есть какие-то идеи, тогда тот, о ком вы заботитесь, никогда не сможет вас простить. Вот почему дети не способны прощать своих родителей.
Вы ходите и спрашиваете психиатров, психоаналитиков. Во всех случаях, когда вы приходите к ним, это случаи детей, о которых родители слишком много заботились, но их забота была подобна бизнесу: она была холодной, расчётливой, они хотели с помощью детей удовлетворить свои амбиции. Любовь должна быть свободным даром. В тот момент, когда на ней появляется карточка с ценой, она уже больше не любовь.
Вопрос – от Свами Йога Чинмайи. В уме Чинмайи, должно быть, есть идея о едении мяса. Там должна быть некая глубоко запрятанная жестокость. Ведь вопрос – от вегетарианца, а здесь – тысячи невегетарианцев. Это выглядит очень абсурдно, но таковы вещи. Вегетарианец – не настоящий вегетарианец, он просто подавленный человек. Возникает желание.
Но то, почему я не разрешаю невегетарианскую пищу в ашраме, не имеет ничего общего с религией, это – чистая эстетика. Я не тот, кто думает, что если вы принимаете невегетарианскую пищу, вы не станете просветлёнными. Иисус стал просветлённым, Мухаммед стал просветлённым, Рамакришна стал просветлённым. Тут нет никаких проблем. Вы можете принимать невегетарианскую пищу и можете стать просветлённым, так что тут нет никаких религиозных проблем. Для меня проблема имеет эстетический характер. Из-за того, что Иисус продолжал питаться мясом, у меня есть чувство, что у него не было большого эстетического чувства. И не то, что он нерелигиозен, – он совершенно религиозен, как и Будда, но что-то в нём утрачивается. Рамакришна продолжал есть рыбу. Это просто неэстетично, это выглядит немного уродливо.
Просветление не является ставкой, но ставкой является ваша поэзия, ваше чувство прекрасного, ваша гуманность является ставкой, – но не ваша сверхгуманность. Вот почему это не разрешается в моём ашраме и не будет разрешено. Это – вопрос красоты.
Если вы это понимаете, многое для вас прояснится. Спиртное здесь может быть разрешено, но мясо нет, так как спиртное – это вегетарианское, фруктовый сок, ферментированный, но фруктовый сок. И иногда быть немного пьяным значит дать возможность возникнуть великой поэзии. Это возможно, это может быть разрешено. В новой коммуне у нас будет бар «Омар Хайям». Омар Хайям – суфийский святой, один из просветлённых суфий. Но мясо нельзя разрешить, это просто уродливо. Просто подумайте, что вы убиваете животное, чтобы съесть, – даже сама идея неэстетична. Я не против этого из-за того, что животное убивают: ведь то, что является сущностью животного, будет жить, его нельзя убить, а то, что не является сущностью, убьёте вы его или нет, умрёт. Так что это не имеет значения, дело не в этом.
Вопрос не в том, что вы убили животное, а убийство плохо, нет, вопрос в том, что вы убили животное, – вы. Просто чтобы съесть? В то время как доступна прекрасная вегетарианская пища? Если вегетарианская пища недоступна, то это другое дело, но пища доступна. Тогда зачем? Зачем тогда разрушать тело? И если вы можете убить животное, почему тогда вы не людоед? Что плохого в том, чтобы убить человека? Человеческое мясо будет для вас более подходящим. Почему бы не начать есть людей? Это – тоже вопрос эстетики.
И животные – наши братья и сёстры, так как человек произошёл от них, они – наша семья. Убить человека – значить убить развитое животное, а убить животное – значит просто убить кого-то, кто ещё не развился. Это одно и то же. Убьёте ли вы ребёнка-первоклассника или вы убьёте юношу-старшекурсника, тут нет большой разницы.
Животные движутся к людям, а люди когда-то были животными. Это – просто вопрос эстетики. Почему бы вам не убить свою жену и не съесть её? Она так красива и сладка.
К людоеду пришёл друг, была приготовлена пища – и друг никогда ещё не пробовал ничего подобного. Он даже и не мечтал, что пища может быть такой вкусной, такой нежной. Когда он уходил, он сказал людоеду: «Я в восторге от еды, никогда ещё еда так мне не нравилась. Когда я приду в следующий раз, приготовь то же самое блюдо». А каннибал сказал: «Это трудно, так как у меня только одна мать».
Почему бы вам не съесть свою мать? Почему бы вам не съесть своего мужа или ребёнка? Это так вкусно.
Вопрос не религиозный, я хотел бы снова об этом напомнить: это вопрос эстетики. Эстетичный человек увидит, что жизнь, остаётся прекрасной, она не станет уродливой и кошмарной.
Но в уме Чинмайи возник вопрос и это кое-что показывает. В Индии люди, являющиеся вегетарианцами, в действительности не вегетарианцы, они таковы просто потому, что родились в вегетарианских семьях, так что с самого начала вегетарианство было им внушено. И естественно, что они любопытны, они хотят попробовать и другое, поэтому возникает идея: «Весь мир – невегатрианский, люди, должно быть, наслаждаются». Вегетарианец чувствует, что он много теряет. Вот почему возник вопрос.
У этого нет ничего общего с медитацией. Вы можете есть мясо и медитировать. Вы можете есть мясо и любить. В этом нет ничего общего с любовью. Но вы будете показывать кое-что о себе: что вы очень сыты, примитивны, некультурны, нецивилизованны, что у вас нет никакого чувства относительно того, какой должна быть жизнь. Вегетарианство родилось из эстетического чувства. Оно запуталось в религии и потерялось. Его нужно извлечь из религиозного контекста.
Люди приходят увидеться со мной и спрашивают... один джайн меня спросил: «Как вы можете говорить, что Иисус был просвтлённым, – ведь он был мясоедом?» Его вопрос возник из-за того, что он думает, будто мясоеды не могут стать просветлёнными. Это не является препятствием. Люди, у которых нет чувства прекрасного, которые не видят в розе никакой красоты, могут стать просветлёнными... те, кто не увидят в луне никакой красоты, могут стать просветлёнными... у кого нет никакого вкуса к музыке Бетховена, могут быть, это было невозможно, может быть, он жил среди людей, которые все были мясоедами. Ему могло быть трудно быть вегетарианцем, это могло быть для него почти невозможным, но всё же на эти неприятности нужно было идти.
Но помните, что весь мой подход – это интегрированный подход. Нужна медитация – и поэзия, и эстетика, и религия, и музыка, и искусство. Человек должен развиваться во многих направлениях, совокупным образом, тогда приходит окончательный расцвет, тогда раскрываются все ваши лепестки и у вас будет большая радость и большее благословение в этой жизни.
Св. Франциск гораздо более эстетичен, нежели Иисус. Естественно, существуют истории о св. Франциске – что птицы прилетали и садились к нему на плечи, что рыбы выпрыгивали из реки, чтобы посмотреть на него. У него было некое сродство с животным миром.
Он мог говорить с деревом, называя его «сестра», и с птицами, называя их «братьями», и с луной, и с солнцем. Такого не случалось с Иисусом, такого не случалось с Мухаммедом. Такое не могло случиться.
И я по-прежнему говорю, что они – просветлённые люди, но их просветлению недостаёт одного – эстетической чувствительности. Зачем её терять? Почему бы не иметь всё целиком? Почему бы не стать просветлённым любым возможным способом? Полностью?
Савита, это то, чего ты не имеешь, хотя и думаешь, что имеешь, что ты мне покорна. У тебя в действительности нет эго, «я», себя. У тебя нет их по-настоящему. Ты живёшь в некой иллюзии, будто ты отделена от реальности. Этого отдаления нет. Ты не сможешь и единого мига прожить отдалённой. Ты не можешь жить подобно острову. Ты – часть целого. Целое всё время делится на части в твоей сущности, целое низвергается на твою сущность потоками энергии, но у тебя есть идея – «Я отдельна». Это «я» должно мне покориться. А у тебя его нет, так что тебе, в действительности, нечего мне покорять – лишь иллюзия. Позволь мне повторить: то, чего у тебя нет, я хочу у тебя забрать. А то, что у тебя есть, я хочу тебе отдать. Твою реальность я хочу тебе отдать; ты о ней забыла. А твою нереальность я хочу у тебя забрать.
Помни, когда ты покоряешь своё эго, ты ничего не теряешь, ты получаешь реальность. Это как если бы ты спала и грезила, и тогда пришёл я и разбудил тебя. Твои грёзы утратились. Но разве ты что-то утратила? Сна не было с самого начала, он был нереален. Это был сон, только сон, а теперь ты открыла глаза, и уже утро, и восходит солнце, и поют птицы, и деревья радуются новому дню.
Я даю тебе то, что есть, и забираю то, чего нет. Я бужу тебя. Ты ничего не теряешь. И помни, я ничего не получаю от твоей покорности. Так что не скупись. Не думай, что я что-то получу из твоей покорности – я ничего не получу. Когда ты проснёшься, твой сон потеряется, но я его не получу. Иначе я бы никогда не говорил, чтобы вы подчиняли свои эго мне; иначе я был бы почти сломлен, убит.
Очень скучный человек пришёл в гости к другу. Друг очень боялся своих прошлых встреч с этим человеком. Тот нагонял на него тоску, и всё говорил, говорил часами, а потом, когда он уходил, он сказал, «Странное дело, когда я пришёл, у меня болела голова, а теперь боль ушла». А страдалец, жертва, сказал: «Не волнуйся, теперь она у меня. Никуда она не ушла».
Когда вы подчиняете своё эго, я его не получаю. Когда вы подчиняете свою головную боль, я с этого ничего не имею. Так что не скупитесь. Не думайте, что я накапливаю огромные богатства из-за того, что так много людей мне покоряется. Я ничего не получаю. То, что вы подчиняете – это ничто. Вы получаете реальность, вы получаете назад свою тождественность.
Да, Прамол, но никому того не говори. Держи это в секрете. И никогда больше об этом не спрашивай.
Да, Субхути.
Как это соотнести с не-умом, ведь мы можем чисто мыслить и контролировать свои мысли, мы можем достичь счастья, и, всё же, не-ум, похоже, противоречит контролированию мыслей.
Первое. Возможны три ума. Первый: злой ум, который живёт разрушением, который думает о разрушении, который наслаждается, творя людям страдания. За таким умом, говорит Будда, несчастье следует, как тень. Если вы хотите создать несчастье для других, вы, в конце концов, создадите несчастье для себя. Если вы против бытия, бытие будет против вас, так как бытие – это зеркало, оно отражает вас.
Если вы бранитесь, брань вернётся и обрушится на вас. Если вы поёте прекрасную песню, песня вернётся и прольётся на вас.
Что бы вы ни делали, это вернётся к вам в тысячекратном масштабе. То, что вы сеете, вы пожнёте тысячекратно. Итак, за злым умом следует несчастье. За злым умом следует ад. Злой ум – это тот, кто наслаждается пытками, разрушением, убийством. Таммерлан, Чингиз-хан, Адольф Гитлер, Иосиф Сталин – всё это злые умы.
Потом есть ещё святой ум – противоположный злому уму, прямо диаметрально противоположный. Он созидателен. Он счастлив, когда видит людей счастливыми. Он помогает, служит, он – великий источник счастья других. Ему нравится видеть людей счастливыми. За этим умом счастье следует, как тень, – святой ум.
Но есть тут и кое-что ещё, чего вы не осознали. Если есть счастье, тогда, сразу за ним, где-то уже будет присутствовать и несчастье. Если есть несчастье, тогда где-то поблизости будет и счастье. Они идут вместе. За злым умом следует несчастье, ад, но где-то за адом идёт рай. За святым умом идёт счастье, но за счастьем – несчастье, так как их нельзя разделить. Они не два различных явления. Как вы можете быть счастливы, если не можете быть несчастливы?
Если вы забыли, что такое несчастье, вы также забыли и что такое счастье. Если вы не знаете, что такое болезнь, вы не способны будете ощутить своё здоровье, хорошее самочувствие. Это невозможно. Для того, чтобы быть бдительным относительно своего здоровья, нужно иногда болеть.
Вы не сможете писать белым мелом на белой доске. Не то, что не сможете писать; писать вы сможете, но никто не будет в состоянии это прочитать. Чтобы писать белым мелом нужна чёрная доска. Чёрная доска служит фоном. Белый мел становится видимым. Такова и жизнь. Ваше счастье подобно белому мелу; для него нужен чёрный фон. Святой живёт в счастье, но его счастье – это написанное на доске, а несчастье является фоном. Без несчастья он бы никогда не был способен знать о том, что есть счастье; без контраста не было бы способа узнать.
Так что, в пределе, святой ум и злой ум – не два ума; они – две стороны одной монеты. Святой и грешник существуют вместе. В любой момент святой может превратиться в грешника, а грешник – в святого. Они недалеко друг от друга, они не отдаленные соседи. Они живут очень близко друг от друга, они очень близки. Их границы встречаются и сливаются.
Третий ум – это не-ум – ни святой, ни грешник, ни счастье, ни несчастье. Двойственность отброшена. Тогда есть тишина, покой. Тогда есть мир; вся суматоха ушла.
Помните, даже счастье – это суматоха, даже счастье – вид лихорадки. Вам оно нравится, это одно, но оно – лихорадка, оно лихорадочно. Разве вы этого не наблюдали? Когда вы счастливы, вы начинаете от этого уставать. Иногда это хорошо, но вы не сможете оставаться счастливы долго. Раньше или позже вы им пресытитесь. Оно утомительно.
Если вы слишком счастливы, вы не сможете ночью спать. Таким же образом, если вы слишком несчастны, вы не заснёте, вы не способны будете расслабиться. Счастье становится напряжённостью. И то, и другое утомительно. Когда вы устаёте от счастья, вы движетесь к несчастью. Когда вы устаёте от несчастья, вы движетесь к счастью. И вот каким образом качается маятник жизни – от одной крайности к другой. Не-ум – это нечто совершенно другое. У него нет ничего общего с умом, счастьем или несчастьем, Святым или несвятым.
Помните? Когда Бодхидхарма пришёл в Китай, император By (У) задал ему несколько вопросов. Один был такой: «Я создал множество монастырей, построил много храмов Будды. Я открыл свою сокровищницу, чтобы распространять послание Будды. Как вы думаете, это святое дело?»
А Бодхидхарма рассмеялся и сказал: «Что в этом святого? Это – вид бизнеса. Вы строите планы относительно иного мира, вы надеетесь на рай. В этом нет ничего святого, это так же несвято, как и всё остальное».
Что имеет в виду Бодхидхарма? Он говорит, что ваши так называемые святые дела необходимо сопровождаются несвятыми, так как глубоко внутри присутствует желание несвятого.
Император был потрясён, шокирован, разгневан и сказал: «Как вы думаете тогда, разве Будда – не святой человек?»
А Бодхидхарма рассмеялся и сказал: «Он ни святой, ни человек. Он – полная пустота. Как там может существовать святость? Это было бы загрязнением. Он – полная тишина, он – пустота».
Состояние не-ума ни святое, ни несвятое. Будда не является ни святым, ни грешником. Он превзошёл двойственность. Будда – это превосхождение.
Так что, пожалуйста, помните: от злого ума вы можете перейти к святому уму, но это не истинное преображение. Это лишь вопрос степени; вы ещё не вышли за пределы ума. Только не-ум может нас освободить. Так что не пытайтесь стать святым человеком. Святой несвят. Не пытайтесь стать святыми, так как все эти усилия – не что иное, как эго – ум, играющий в новую игру, и очень тонкую игру. Просто отбросьте всю эту чепуху относительно того, святым или несвятым быть. Святому и грешнику скажите, «до свидания». Скажите это свету и тьме. Скажите это аду и раю.
И тогда возникает полностью новый мир, о котором вы и не мечтали. Тогда есть полный покой, мир, нет никакой суматохи, не возникает даже ряби. Это – состояние Будды. Там нет боли, нет удовольствия, так как удовольствие не отличается от боли, а боль – от удовольствия.
Тогда что же там есть? Будда об этом молчит, ничего об этом сказать нельзя, так как всё, что может быть сказано, станет частью двойственности. Если вы скажете, что это – блаженство, тогда вы подумаете, что это не несчастье. Если вы скажете, что это – свет, тогда вы подумаете, что это не тьма. Если вы скажете, что это – лето, тогда вы подумаете, что это не зима. Если вы скажете, что это – цветок, тогда вы подумаете, что это не шип. Но вы начнёте мыслить в терминах двойственности.
Будда хранит об этом абсолютное молчание. Причина этого в том, что это может быть выражено только молчанием. Это – молчание. Как вы можете звуками выразить тишину?
Если ваша тишина и блаженство чем-то вызваны, они должны исчезнуть. То, что имеет причину, не может быть вечным. Вы это устроили благодаря йоге и медитации, но это произошло не естественным путём. Это было искусственно, неустойчиво. Это так же неустойчиво, как если бы вы устроили это при помощи химических препаратов, но они перестанут действовать.
Вы приняли некое количество ЛСД и чувствуете блаженство, и всё благословенно, и всё радость, и жизнь прекрасна, и деревья более зелены, а розы более красны, и каждое лицо лучится. Жизнь излучает свет, она психоделична. Но ЛСД перестаёт действовать. На следующее утро вы видите, что деревья снова стали пыльными, их зелени уже нет, и нет того света. Они уже не светятся изнутри. Вы смотрите на лица людей, и они снова тупы и скучны. Всё пыльно, всё обычно.
То же самое происходит и с помощью йоги, то же самое происходит и при голодании, то же самое происходит и при других техниках. Техника хороша для того, чтобы дать вам проблеск, но они могут дать только проблеск; они не могут стать вашими состояниями, они не могут стать вашим сознанием.
Так что в этом нет проблем; это просто. Оно дожно было утратиться, ничего неправильного здесь нет. Единственное, что является неправильным – это ваше отношение к этому. Вы думали, что с помощью йоги и медитации вы способны будете создать что-то вечное. Это неважно. Вечное не может быть создано. Всё, что создано, разрушится рано или поздно.
Вечное приходит к вам несотворённым. Вечное случается, а не сделано. Когда вы выйдете за пределы техник и методов, когда вы отбросите все техники и методы, когда вы придёте к видению одного, этого будет достаточно, ничего больше не нужно, и не нужно ничего устраивать: все существа – Будды с самого начала... Когда вы это поняли, что вы не дорастаете до чего-то, что вы уже там, это уже то, что надо, тогда вы расслабляетесь.
И расслабление не должно быть методом. Вы не должны расслаблсяться с помощью йогических поз. Само это понимание является расслаблением. Вы расслабляетесь, усилия исчезают. Вы живёте своей обычной жизнью, вы рубите деревья, носите воду из колодца, готовите пищу, едите, спите, любите – живёте обычно, без планирования и желания чего-то необычного.
И тогда, однажды, оно здесь, не вы это сделали. Однажды оно вдруг здесь. Однажды вы открываете глаза – и оно здесь, и никогда уже не оставит вас. Но оно должно прийти само по себе, иначе, если это организовано вами, оно придёт и уйдёт, оно будет лишь проблеском.
Вы спрашиваете: «Несколько лет назад, благодаря йоге и медитации я испытал вершины молитвы». Они создали вершины, они были грёзами и воображением, будто вы организовали то, что получили. «Всё моё существо почувствовало блаженство этого». Но вы были в этом. Вы почувствовали блаженство, но вы были там, вы не исчезли. «Всё было божественным». Это – трактовка. Разум функционировал, разум говорил «всё – божественно». Вы, должно быть, слышали; вы, должно быть, читали об этом, ваш ум интерпретировал: «всё – божественно, всё – любовь и благодарность». То были идеи, плывущие в вашем уме.
Но вы там были, память была, прошлое было, иначе кто бы сказал «всё – божественно»? Если всё действительно божественно, зачем тогда говорить, что всё божественно? Если всё божественно, об этом даже нет нужды говорить. Разговоры просто показывают, что вы знаете, что всё не божественно. Разговоры просто показыввают, что вы позировали и производили впечатление. Да, должен быть некий вид счастья, созданный йогой и медитацией. Должен быть некий вид радости и на этой радости вы воздвигли всю свою философию, что это – Бог, что это – божественно, что это – любовь и благодарность. И вы наслаждались своей грёзой в течение нескольких дней – то была грёза. «По неким причинам я вышел из этого». По неким причинам, всё очень просто. Вы должны были выйти из этого, вы не сможете вечно жить грёзой, Никто этого не может. Грёза никогда не может продолжаться вечно, иначе какая разница между грёзой и действительностью? Грёза всего лишь мимолётна. Рано или поздно вы проснётесь, откроете глаза – и грёзы нет, есть обычная жизнь. «Я вышел из этого состояния и теперь нахожу себя снова в тёмной долине». Вы были там – на залитых солнцем вершинах, и вы же теперь в тёмных долинах. Здесь есть нечто общее – вы. Залитые солнцем вершины или тёмные долины, не имеют значения. То, что имеет значение, это вы – эго. Эго в тёмной долине, эго на вершине, и эго продолжает творить грёзы.
Позвольте мне сказать вам одну вещь: даже тёмная долина это ваша грёза, ваше воображение, ваша идея. Нет никаких тёмных долин. Если всё является божественным, как могут существовать тёмные долины? И если есть тёмные долины, как всё может быть божественным? Нет ни тёмных долин, ни залитых солнцем вершин. Это всё игры эго. Оно всё движется между полюсами, из одной точки в другую. Когда вы это видите, то, что ваша самая сладкая грёза – это грёза, как и ваш кошмар, и то, и другое – грёзы. Проснитесь и отбросьте обе грёзы. Тогда вы впервые вступите в контакт с реальностью.
Но помните: в тот момент, когда есть реальность, вас нет. Это – единственный критерий понимания, никаких иных критериев нет. Единственный критерий: если опыт реален, вас в нём нельзя найти, вас там не найти. Вы полностью будете отсутствовать. Блаженство будет, а вас не будет, некому будет сказать «Я чувствую блаженство». Бог будет, а вас не будет, некому будет сказать «Всё – божественно». Да будет это понятно.
И это может только случиться, этого нельзя сделать. Вы не сможете это произвести. Произведённая вещь искусственна, она длится лишь постольку-поскольку, а потом исчезает. Произведённая вещь – дешёвка. Только подумайте, чем вы занимаетесь? Стоите на голове – как может стояние на голове сделать вас просветлённым? Как? Просто стоять на голове? Так дёшево?
Стояние на голове может дать вашей голове шок, может быть видом шоковой терапии. Слишком большой прилив крови к голове может дать вам мир остановки – останавливается мышление. Слишком большой, внезапный прилив крови – ведь вы стоите на голове, вот сила тяжести и вызывает прилив крови к голове, – как потоп. Так что на миг наступает остановка мышления. При этой остановке вы почувствуете: «Я радуюсь, я блаженен, всё божественно». Но сколько вы можете простоять на голове? И даже если вы научитесь стоять на голове долго, ум тоже может научиться, как продолжать мыслить в условиях притока крови. Нет никаких проблем: ум тоже мало-помалу учится. Тогда вы можете стоять на голове – и продолжать мыслить.
Когда я был ребёнком, я мог стоять на голове очень долго. Это стало такой привычкой, что однажды я заснул. Это было невозможным. Когда я рассказал об этом одному старику – в нашей деревне был один йог – он сказал: «Это невозможно, такого не случалось даже со мной: заснуть, стоя на голове!» Ведь для того, чтобы заснуть, в голове должно быть меньше крови, чем обычно. Вот почему мы пользуемся подушками, когда ночью ложимся спать: чтобы голова была немного повыше, чтобы кровь к ней не приливала, иначе голова продолжает работать. Чем более разумен человек, тем большая подушка ему нужна: две, три, четыре подушки, иначе чуть больше крови – и начинается мыслительный процесс. Так что снабжение кровью должно быть урезано.
Старик сказал: «Это невозможно!», но это случилось со мной. Я не только заснул, но и упал из позы сиршасана. Это стало привычкой. Не только мысли, но и сновидения и грёзы возможны. Так что, если вы стоите на голове слишком долго, вы к этому приноровитесь, и радость, случившаяся с вами в первый раз, никогда больше не повторится.
А чем вы занимаетесь, когда медитируете? Каким образом вы можете устроить просветление с помощью йоги, медитации, голодания, диеты? Нет, оно гораздо дальше – дальше звёзд. Все эти маленькие вещи – очень земные. Да, они могут вас очистить, но не могут дать вам просветления. Они могут дать вам несколько мгновений радости, но радость не должна быть интерпретированной как блаженство, так как в этом есть вы. Они иногда могут наполнить вас великим светом, но этот свет – не вечный свет. Для вечного вы должны быть женственны, вы не должны быть деятелем, вы должны пребывать в некой пассивности, бездеятельности, вы должны терпеливо ждать. Быть обычным и ждать. И я не говорю вам не делать йогических упражнений: они хороши для тела. И я не говорю вам не заниматься медитацией: она совершенно правильна и очистительна. Но не думайте, что при их помощи вы произведёте Бога. Бога нельзя произвести, Бог не может быть произведён, но вы можете очиститься и будет больше возможностей случиться Богу.
Но Бог случается только тогда, когда вы этого не осознаёте. Когда вы на него не смотрите, когда вы просто сидите, ничего не делаете, и нет никаких желаний, нет даже малого фрагмента желания в уме: быть чем-то ещё, быть кем-то ещё, стать просветлённым и прочее, когда вы просто есть, сидите и ничего не делаете, это вдруг происходит. Это всегда внезапно. Эти на вас нисходит. Но вас тогда уже нет: есть просветление и нет вас, есть Бог и нет вас.
Я чувствовала, что могла быть более полно самой собой, если бы жила в группе, принимающей коллективные решения, имеющей общую собственность и свободу сексуальности. Что вы думаете относительно жизни в коммуне?
Проблема не в том, где вы живёте, проблема в вас. Вы можете уйти в коммуну и унести туда с собой все свои проблемы. И другие, пришедшие жить в коммуну, придут туда таким же образом, со всеми своими проблемами. Раньше или позже эти проблемы выйдут на поверхность. Эти внешние вещи не смогут помочь. Они – лишь отвлечение внимания.
Настоящее изменение должно произойти с вами – в коммуне или не в коммуне. Настоящее изменение должно произойти в глубочайшей сердцевине вашего существа. Если оно там произойдёт, только тогда жизнь изменится, иначе она будет той же.
Вы говорите, что «все они потерпели неудачу». Это произошло потому, что вы остались прежней. Они не потерпели неудачу в действительности. Их неудача доказывает только то, что вы – в смятении; они не выполнили ваших ожиданий.
А чего вы ожидали? Вы думали, что просто жизни в коммуне достаточно? И все ваши проблемы разрешаться?
Не поможет ни коммуна, ни уход в Гималаи, ни жизнь в пещере. К жизни нужно относиться очень реалистично. Вы должны увидеть свои проблемы, вы должны дойти до самых их корней, вы должны выжечь сами семена этих проблем, и только тогда, тогда это может случиться где угодно.
Вы искали рая? Именно этим люди занимаются на протяжении веков. Они не изменяются сами, они жаждут рая, но куда бы они не пошли, они творят ад. Они – ад. Вопрос не в том, чтобы найти рай где-то. Пока его нет в вас, вы не найдёте его нигде.
Однажды я знал человека, который выиграл полностью оплаченное путешествие и в рай, и в ад. Его спросили, куда бы он хотел поехать сначала. «Сначала мне хотелось бы поехать в ад», – ответил он, и так и было организовано. Когда он прибыл в ад, его взору предстало следующее: он находился в большом банкетном зале, в котором были установлены столы, уставленные любыми яствами. За столами сидели люди, вилки были воткнуты в пищу, которая распространяла ароматы, но никто не ел.
Человек был удивлён, но когда он присмотрелся, он заметил, что все люди были поражены неким странным параличём локтевых суставов. Как бы они ни пытались поднести пищу ко рту, им это не удавалось.
«Так вот каков ад», – подумал человек. «Жить в благодатной вселенной, обеспеченной всем, что нужно или можно захотеть, но голодать посреди этого изобилия, будучи неспособным наесться». Отвернувшись, человек попросил перенести его в рай. В раю он увидел всё тот же банкетный зал, заставленный всё теми же длинными столами, на которых была всё та же изысканная пища. Приглядевшись, он заметил, что люди здесь были поражены всё тем же параличом локтевых суставов. «И это рай?» – почти закричал он. Но при более близком рассмотрении он заметил одно отличие. Он увидел, что между раем и адом было одно маленькое отличие, которое и создавало всю разницу. Он увидел, что в раю люди кормили друг друга.
Они точно так же были парализованы, но кормили друг друга. Они не могли донести пищу до своих ртов, но было возможно кормить другого, а другие кормили их.
Это было единственное отличие – внутри – возникает сострадание. До тех пор, пока вы не являетесь Бодхисаттвой. где бы вы не были, там будет ад. Когда страсть преобразуется в сострадание... тогда где бы вы ни были, будет рай. И это – единственный рай.
←К оглавлению |
Вверх |
Далее |